Приска

Аурия навестила меня на следующее утро, присев на край моей кровати.

— Как ты себя чувствуешь?

Она улыбнулась мне, ее глаза загорелись ее обычным добрым юмором.

— Готова вернуться к работе.

Я почти поморщилась, когда сказала это. Назвать мои дни следования за королевой работой было оскорблением, когда Аурия практически сломала себе спину в прачечной.

— Я думаю, королева, вероятно, хочет, чтобы ты отдохнула. Особенно потому, что бал в День Богов так близко.

Осталось всего несколько дней. Кровь прилила к моим ушам при этой мысли.

— Сетелла?

— Прости, мысли блуждают.

— Я рада, что с тобой все в порядке.

— Спасибо.

Она изучала меня, и я приподняла бровь.

— В чем дело?

— Весь замок говорит о тебе и принце.

Я поморщилась, а она просто рассмеялась.

— Я оставлю тебя отдыхать.

Она выскочила за дверь, прежде чем я смогла ответить.

Остаток дня я провела в постели, представляя, как всего через несколько дней выведу более трехсот заключенных из королевского туннеля. Туннель, который создан, чтобы предать их смерти. Мое тело покрылось холодным потом, и я задрожала под одеялами.

К тому времени, когда стало достаточно темно, чтобы рискнуть спуститься в подземелье, я почувствовала себя более похожей на саму себя. Немного пошатывающаяся, но готовая помочь Тибрису раздавать еду. Поскольку Тибрис хотел сначала осмотреть раны Асинии и Демоса, я принялась за работу, просовывая между прутьями клетки кусочки хлеба, куски мяса и украденные фрукты.

Лорел протянула руку за своей долей, наклонив голову, наблюдая за мной.

Она была на пару лет младше меня и сказала мне, что, по ее мнению, пробыла здесь по меньшей мере шесть месяцев.

— Зачем ты это делаешь? По крайней мере, когда я была помешана на железе, я не знала, насколько это плохо на самом деле.

— Ты бы предпочла, чтобы я этого не делала?

Она прищурилась, глядя на меня.

— Я хочу уйти. Но…

Я поняла. Теперь она знала реальность своего положения. И это было мрачно. Когда она не знала, чего ей не хватает, она не смела надеяться на большее. Железо делало ее слабой, ошеломленной, с ней легко справлялись стражники. Теперь ее глаза горели жаждой возмездия.

— Ешь, — пробормотала я. — И ходи как можно больше. Ты нужна нам сильной.

Она кивнула, и я закончила раздавать остатки еды, направляясь обратно к Асинии.

— Закончил дуться? — спросил Тибрис.

Я вздрогнула, замедляя шаг. Это был тон, который он чаще всего использовал, разговаривая либо с Лорианом, либо с Демосом.

Послышалось шарканье, как будто кто-то садился.

— Мое психическое состояние — не твое дело.

Голос Демоса был таким холодным, что я почти задрожала.

— В чем твоя проблема?

Тибрис никогда ничего не мог оставить в покое. Когда я злилась в детстве, он тыкал в меня пальцем, пока я не взрывалась. Тогда он смеялся. Большую часть времени его веселье заставляло меня остывать от ярости. Или, по крайней мере, убедиться, что я вместо этого направила эту ярость на него.

— Моя проблема? — спросил Демос.

— Ты нашел свою сестру. После всех этих лет.

— Она меня не знает.

— Итак, проведи с ней время.

— Тебе легко говорить. Ты вырос вместе с ней. Ты видел, как она превращается из ребенка в женщину. Ты смог быть рядом с ней. Защитить ее. Обеспечить ее безопасность.

Мое горло сжалось, и я полностью остановилась.

— Я не смог защитить ее от охранников. Наша мать пыталась и умерла за это.

— Эта женщина..

— Я знаю, что ты чувствуешь по этому поводу, — сказал Тибрис. — И я могу понять почему. Но эта женщина вырастила Приску. Она была той, кто вытирал ее слезы после ночных кошмаров. Той, кто научила ее скрывать свою силу и быть в безопасности. Моя мать может быть злодейкой в твоей истории, но она умерла, чтобы защитить нашу сестру.

Последовало долгое молчание. Наконец, Тибрис вздохнул.

— Мне нужно увидеть твое плечо.

Он издал мурлыкающий звук.

— Выглядит неплохо.

Я возобновила свои шаги, обнаружив Асинию, стоящую в своей клетке и вытягивающую ноги.

— Так приятно видеть, как ты двигаешься.

Ей все еще нужно было вернуть свой вес, но она выглядела сильнее, чем когда-либо с тех пор, как я нашла ее здесь, внизу. И она практически излучала решимость.

— Я должна быть готова бежать, если понадобится.