Шеэл, перемахивает через прилавок без раскачки, а я отпускаю торговца, который со стонами и всхлипами уползает под прилавок, оставив на нем кровавую дорожку.

— Селиния, приготовься, — предупреждаю я, так как теперь начинается настоящее испытание.

Впрочем, Шеэл явно считает меня самым опасным, поэтому бросается в мою сторону. Скорость у него просто ослепительная, я чуть не пропустил удар, но тренировки с мастером Шино дают результаты. Пускай это не бой на мечах, рефлексы, помноженные на «Усиление ци», позволяют ловко уйти от удара и нанести ответный удар. Вот только мне кажется, что я ударил скалу, что по твердости, что по весу.

Дроу даже не шелохнулся и обрушил на меня серию ударов, от которой в глазах потемнело. Этот Шеэл очевидно превосходит меня в боевом искусстве, но Волди Изменник — северянин, выросший в суровых условиях, а потом выживавший в еще более тяжелых. Он не боится боли, и я не собираюсь проигрывать. Обычно исход поединка решается сразу, стоит только сдаться ментально.

Несмотря на пропущенные удары, я улыбаюсь, а потом активирую «Сосуд проклятий» ур. 1. Для таких врагов у меня есть особый подарок — «Великое проклятье уязвимости», которое может сделать даже самого крепкого противника хрупким. Впрочем, эффект «взаимности» и меня сделает таковым. Одновременно активирую «Великое замедление» и «Великое угасание жизни», смешивая для себя и врага по-настоящему убойный коктейль.

Моя фигура озаряется алым светом, в котором рождаются дьявольские цепи, что ловят мою с противником фигуру в тиски трех смертоносных проклятий. И если я был готов к эффектам, то Шеэл не сразу сориентировался, почему тело стало таким тяжелым, дышать стало труднее и даже почудилось дыхание смерти. Это позволило мне нанести мощный пинок в солнечное сплетение, и дроу упал на землю.

В его ошарашенных глазах я вижу немой вопрос о том, почему не самый выдающийся удар неожиданно нанес столько урона. Мастера боевых искусств при помощи ци могут сделать тело стальным, против обычных ударов и оружия это почти что равно иммунитету к урону. Но проклятие уязвимости способно создать брешь в любом доспехе, щите или барьере. А если таковых изначально не было, то даже легкий удар может нанести тяжелую травму.

Но противник явно не смог бы достичь мастерства, не научившись рисковать и идти наперекор страху. Шок быстро проходит, теперь в его взгляде читается непобедимый бойцовский дух и смекалка, которая помогает ему найти самый верный вариант победы, а именно бегство. Он ловко подскакивает и пулей мчится к выходу, где дорогу перегораживает Селиния. Похоже, она станет первой из гильдии, кто почувствует вкус настоящих испытаний.

Девушка тоже усиливает себя ци и выставляет щит, но Шеэл, похоже, понимает, что она совсем новичок, поэтому без колебаний наносит лоу-кик по левому бедру. Это тут же выводит Селинию из равновесия, после чего она пропускает жесткий удар в челюсть, заставляющий упасть. Наемник тут же вылетает из лавки, и я уверен, что дежурящие у входа его остановить тоже не смогут. «Великие» проклятья могут оставаться зацепленными даже на большом от меня расстоянии, но мне нет резона держать их сейчас и на себе тоже, раз уж противник сбежал, поэтому снимаю их. За дверью раздаются крики, а потом появляется взволнованный Сакелан, смотрящий на меня и Селинию.

— Что произошло?! — спрашивает эльф, смотря в первую очередь на подругу, которая рыдает от сильной боли, держась за челюсть.

«Добро пожаловать в серую зону, боль тут как настоящая», — возможно, было не очень умно выставлять Селинию против бойца с такой разницей в уровнях, но в Бесконечном Подземелье монстры могут убить с первого же удара. Нужно выработать психическую устойчивость к подобному. Страх пострадать лучше всего приглушается частым опытом получения боли.

Глава 40

Легкий подзатыльник немного прочищает память молодого парня, что реально оказался лишь помощником владельца волшебной лавки. Дрожащими руками он крутит металлические кольца на стене, этакий волшебный замок, считывающий положения предметов. Нужно их правильно соотнести друг относительно друга, чтобы открылась дверь в хранилище.

Внутри оказывается целая гора всяческих вещей, но меня в первую очередь интересует сундук с символом приоткрытой книги, стоящий прямо за порогом, словно его притащили совсем недавно.

— Где второй? — я сурово смотрю на юношу.

— Э, простите? Был только один сундук, — помощник лавочника зажмуривается, готовясь к новому удару, но в этом нет большого смысла, второго сундука здесь действительно нет.

«Похитители решили не класть все яйца в одну корзину, так что отправили второй сундук куда-то еще. Квест не обещал быть простым, дело не только в разнице уровней между противниками», — я хватаю большой сундук, который в инвентарь запихнуть не получится, и тащу к выходу из лавки.

Там людно, вижу ласковый свет меж ладоней Тилнерии, что накладывает заклятье исцеления на раненую подругу. Сама Селиния прислонилась к косяку и вроде бы успокоилась, но дело в другом.

— Она, кажется, потеряла сознание, — говорит обеспокоенная Фарувель.

— В самом деле? — переспрашивает Тимерус.

— Нет, она просто разлогинилась, — говорю я. — Первая серьезная схватка отбила у нее желание играть.

Прозвучало, возможно, слишком резко, но ничего с собой поделать не могу, ментор должен говорить как есть.