Был здесь и кронпринц Дарон Вальдеборг, любовавшийся Атанаис Алистер. Юный Гаспар Алистер слушал их, развесив уши.

Марцелл суровым стражем сидел рядом с Ишмерай, Атанаис и Сагрией и без интереса прислушивался к болтовне молодых барышень. Ишмерай с завидным постоянством глядела на дверь: вдруг в следующую минуту в проходе покажется Марк, о судьбе которого она ничего не знала, с тех пор как убежала в парк?

Она корила себя за жажду вновь увидеть его, поймать его взгляд на себе. А ещё она думала о Заземелье.

«Почему я должна куда-то идти? Я так юна, я ничего не знаю! Быть может, во мне нет никакой силы! Что я могу без этой силы в свои шестнадцать лет?…»

Ей захотелось помчаться к Провидице и отказаться от всего, вернуться в Атию к прошлой жизни, а затем продолжить обучение в Сильванском университете.

«Но для какого будущего я буду себя готовить, если откажусь защищать Архей? — подумала она. — Не будет ни моего дома, ни университета, и все поглотит тьма…но так ли это? Насколько правдивы слова Провидицы, которую так не любит моя матушка? Да и что мне этот принц? Мы провели вместе в университете четыре года. Мы всегда были только друзьями. Не умрет от моего отъезда. Быстро утешится другой…»

Сглотнув огромный ком, застрявший в горле, и подавив боль, кольнувшую сердце, Ишмерай выпрямилась и густо покраснела: за её безмолвными эмоциями, выразительно отражавшимися на лице, внимательно наблюдал отец.

Ишмерай попыталась отвлечься, разглядывая собравшихся. Картина оказалась предсказуемой. Сагрия косилась на Акила Рина, который смотрел на Атанаис, не отрываясь. Старшая дочь герцога улыбалась и тихо беседовала с кронпринцем. Говорят, он был интересным собеседником. Ишмерай поднялась, схватила Сагрию за руку и, буркнув: «Давай пройдемся», отвела её подальше ото всех.

— Что случилось с моей огненной Сагрией? — проворковала девушка, прильнув к подруге, поправив её кудри на причёске. — Всегда смеется, сегодня же молчит, всегда улыбается, сегодня же грустна…

Светло-серые глаза испуганно поглядели на Ишмерай, и она попыталась состроить веселость, но поражение стремительно настигло её, когда она увидела, как Акил подсаживается к Атанаис. Даже общество кронпринца Дарона, которого Акил обожал и не раз бывал участником его увеселений, не могло отвлечь его от красавицы.

Сагрия густо покраснела под понимающим взглядом подруги и со вздохом произнесла:

— Акил так отчаянно добивается взаимности твоей сестры… Чем больше у него не получается, тем больше он старается. Он же ничего не добьется! Атанаис не любит его! — и осеклась, опустив глаза.

— Мне неприятно видеть то, как ты грустишь. Не всё потеряно. Акил всегда ценил тебя.

— Ценил как друга, как товарища его вечных проделок, — горько проговорила Сагрия, — как верного союзника. Он никогда не видел во мне девушку. Вчера вечером, когда мы танцевали, он спросил у меня, по какому это случаю я вырядилась. Я поинтересовалась, нравится ли ему. Он сказал: «Сидит неплохо. Но скажу честно, штаны и рубаха идут тебе больше. В этом платье с тобой неудобно состязаться».

Ишмерай звонко хохотнула на всю гостиную, но, как только увидела слезы, блеснувшие в глазах никогда не плачущей Сагрии, сильно расстроилась и выдохнула, покачав головой:

— Да он идиот… Нет, Сагрия, этот человек не достоин тебя.

— А кто достоин? — фыркнула она, отвернувшись к окну. — Как я могу смотреть на кого-то еще, когда сердце мое уже сделало выбор?

Ишмерай кинула на ничего не подозревавшего Акила злой взгляд, печально вздохнула и прошептала, крепко сжав руку подруги:

— Сердце иногда ошибается.

Быть может, в голосе Ишмерай было слишком много тоски и обреченности, ибо Сагрия спросила, на мгновение позабыв о своем разбитом сердце:

— Марк обидел тебя?

— Мне кажется, я была слишком беспечна… И ошибалась на его счёт.

Сагрия вдруг хитро улыбнулась и прошептала:

— Я видела его лицо сегодня, когда ему сообщили, что ты опять пропала. Он сразу понёсся в конюшню, не теряя ни минуты. Если бы Акил так сорвался за мной, я бы не сомневалась, я бы не думала.

Горячая волна разлилась по душе Ишмерай, волнение сжало её сердце.

Дверь открылась, и в гостиную решительно и прямо вошёл сам принц Марк Вальдеборг, бледный и хмурый, а за ним следовал сияющий граф Александр Сагдиард, тотчас приметивший Атанаис. Принц поклонился отцу и старшему брату, а остальные приветствовали принца поклонами и реверансами.

Девушка мертвенно побледнела и, выпрямившись, вышла из своего укрытия, сразу наткнувшись на его расширившийся мучительный взгляд. Он глядел на неё так, будто хотел броситься к ней, но сдерживался из последних сил.