По началу он здорово испугался. Увидев пролетевшие клинки, толстяк начал верещать, как поросёнок и бестолково размахивать руками. Он хотел выбраться из купальни, но паника лишила сил, а слуги никак не могли поймать суверена, периодически уходящего под воду. Парочка таких маканий успокоила барона, он закашлялся и угомонился. На попытки слуг вытащить из воды злобно прошипел и осмотрел зал.

Воевода Гидон, не спеша подойдя к шторам, вернул меч. Потом наклонился к погибшему и рассмотрел обезглавленное тело. Знать продышалась, откашлялась, появились первые комментарии.

— Это возмутительно! — негодовал посадский земледелец. — Поднять руку на лучших людей города! Даю слово, что заплачу пять златниц тому, кто найдёт виновника покушения!

— Нет, вы видели? Я же поздоровался с ним за руку.

— Какая мерзость.

— Мы чуть не погибли!

— Я тоже согласен выделить деньги на поимку виновника, — лекарь Плантаж Угодник преданно посмотрел на Бадьяра. — Человека, осмелившегося покуситься на жизнь лучшего барона Сычигорья! Восемь златниц!

Лекарь Плантаж произнёс обещание громче всех, надеясь, что барон отметит его старания. Но Бадьяр Широкий уже пришёл в себя и решил показать силу. После криков о диверсии он посмотрел на воеводу и злобно выпалил:

— Кто пропустил завороженного в мой дом?

На помощь подельнику пришёл Мортус. Он приблизился к чану с бароном и поклонился:

— Мой покровитель, прикажите доложить о том, что здесь произошло?

Бадьяр скривился от выдержки казнахрона. Толстяк завидовал его собранности. Ладно Гидон, он опытный воин и многое повидал. Но хладнокровие тощего казнахрона раздражало барона. Бадьяр фыркнул и непроизвольно выпустил газы. Пузырьки с шумом появились на поверхности воды. Тёмненькая девушка, за недостаток ума прозванная Эльзой Ветер, опять засмеялась, но поняв, что оплошала, быстро заткнулась.

— Дура, — беззлобно прокомментировал барон и обратился к Мортусу. — Прошу, мой преданный казнахрон. Доложи, что знаешь.

Как опытный интриган, Мортус Идилий Кат решил воспользоваться локальным поражением, чтобы выиграть войну. Он понимал ошибку Гидона в допуске завороженного, но открывшаяся перспектива приятно разволновала казнахрона. Мортус начал докладывать, публика внимательно слушала.

— Я понимаю, достойнейшие люди, что ваши мысли заняты гнусным покушением, так ловко предотвращённым смелым воеводой, — Мортус кивнул белой головой в сторону Гидона. Не мешало напомнить толстяку, кто его спас. — Но мы забыли про важный момент. Каким образом и в какой день произошло покушение.

— Ворожба насилия! — догадался один из присутствующих и знать зароптала.

— Проклятье! — крикнул барон и помрачнел.

Первоначальный страх Бадьяра, похожий на испуг от громкого звука, и последовавшая за ним истерика, скорее наигранная, сменились безысходностью. С покушением он разберётся, не в первый раз. А вот нарушение королевского закона неизбежно вело к гибели. Закон запрещал ворожбу насилия в королевский день. Пока солнце не сядет, во всех баронствах запрещена ворожба насилия. Грабежи, разбои и убийства, совершённые без применения магии, не интересовали короля. За порядком следили барон с воеводой. Но магическое проявление, ведущие к повреждению или смерти человека, неизбежно наказывалось. Всегда доставалось власти. Барон и управленческая четвёрка уничтожались. Но бывали случаи, когда король насылал хворь на всю знать и те гибли в мучениях.

— В переживаниях мы забыли, какой сегодня день, — сказал Мортус.

— Но Гидон обезвредил отравленного! Ворожба не случилась.

Казнахрон усмехнулся, и, не поворачиваясь к автору возражения, коротко бросил:

— Думаете, злодей не повторит попытку?

Знать притихла.

— Кто-то охотится на лучших людей города. В последние дни трое агентов воеводы были убиты при загадочных обстоятельствах…

— Убийства? Какие убийства? Мне никто не говорил ни о каких убийствах!

Бадьяр так быстро поднялся из чана, что вода волнами пошла по поверхности, выливаясь на пол. Барон, при всех его капризах, был опытным властителем, поэтому умел вовремя обнаружить опасность и свалить ответственность на других. Бадьяр Широкий понял, что дела плохи, что он зря проигнорировал доклад Гидона, поэтому решил отыграть назад и сделать вид, что ничего не знал. И казнахрона, и воеводу это вполне устраивало. Знать слышала, что воин собирался доложить барону. Авторитет Гидона не упадёт.

— Прошу прощения, покровитель. Это моя оплошность, — вмешался воевода и низко поклонился барону. — Разрешите доложить?

Бадьяр уселся обратно, ничего не сказав.

— Спасибо, мой покровитель. Вы милостивы к ошибкам подданных.

Гидон подошёл к мужичку. Тот с момента уничтожения завороженного свернулся на полу калачиком и старался не привлекать к себе внимания.

— Встань, не бойся, — ласково сказал Гидон, поднимая беднягу. — Ты родственник Колки, моего агента. Верно?

— Да, — коротко и кротко ответил мужик.

— Он был убит вчерашним вечером. Судя по ранам, увечья Колка нанёс себе сам. Он полоснул мечом по горлу и истёк кровью. По словам хозяина таверны, никто в его комнату не заходил, никто не выходил. Верно я говорю?

Мужчина отчаянно закивал, смотря на барона, боясь воеводу.

— Молодец, ты можешь идти, — Гидон подал знак. — Тебе заплатят и накормят.

Мортус Идилий Кат напрягся. Здесь был тонкий момент. Почему у «случайного» горожанина, вызванного на приём к барону, в родственниках так удачно оказался агент воеводы? Агент, погибший при загадочных обстоятельствах, какие сначала упорно игнорировал толстяк. Но барон Зелёной долины, оправдывая ожидания казнахрона, лишь усиленно заковырялся в носу, сторонясь какой-либо умственной работы.