– Как тут дела?
– Поинтересовался он, пристраиваясь рядом и пытаясь справится с догоняющим отходняком. Сказки о парнях со стальными яйцами, которым все ни почем для него всегда были именно сказками. Себя он к настолько крутым не относил, да и отморозков, подобных описываемому психотипу, видал в жизни считанные единицы. Причем, в реальных условиях той же войны, они на диво быстро расходовались, подтверждая непреодолимую тупиковость данного направления людской эволюции!

– Нормально все. Если конечно я теперь и правда целитель, что я пока не готова утверждать уверенно. По крайней мере, Максима я лечить не берусь, - кивнула, улыбающаяся несмотря на сомнения, девушка на водителя.
– У него ничего серьезного, а четвертого подопытного кролика делать из пациента я не стану! Кстати, мы вытащили детское кресло из авто. Ребенок в кафе, хозяин за ним присматривает.

– Девочку тоже пришлось лечить?
– немного удивился Курт математике насчет «четвертого», понимая, впрочем, что впопыхах мог не заметить какие-то травмы у ребенка.

– Что?!
– Удивилась девушка, но тут же сообразила о чем он.
– Нет, нет! С ней все в порядке, третьим, после тебя и матери ребенка стал тот полудурок с плеткой и в бронежилете. После того, что с ним сделал твой котейка гуманнее было бы его добить, но я все таки врач, а он был еще жив когда руки освободились. Я его стабилизировала. Думаю в Склифе защитят не одну диссертацию. На предстоящем ему количестве операций остеосинтеза лицевых костей это будет плевым делом. Если бы мне раньше рассказали, что после такого вот можно выжить я бы не посмеялась. Может повлияло то, что он носитель.

– Руки, руки подняли! На колени и мордой в асфальт, - крикнули в этот миг у Курта за спиной, практически над ухом.

– Спокойно!
– медленно поднял руки над головой и повернулся он к говорившему, понимая, что прибыла кавалерия.
– Меня зовут Конрад Новобельский и я представляю здесь службу SCID Славии. Удостоверение у меня в кармане.

– Я сказал мордой в землю оба!

– Не ори, - продолжил не повышая голоса Курт, морщась и чувствуя, что начинает раздражаться.
– Мордой в грязь, как ты выражаешься, я тыкаться не стану. Арестовывай так. Могу встать на колени, чтобы тебе было удобнее. А еще лучше проверь удостоверение. Девушка - врач, она занята с пациентом и тоже ни в какую грязь ложится не станет, и она тоже сотрудник.

– Это неподчинение законным требованиям полиции, - несколько сбавив обороты, продолжил тем не менее гнуть свою линию явно напуганный обстановкой полисмен.

– Дружище, что законно, а что нет - решает суд, а в моем случае еще SCID и посольство. А еще я носитель «D-ранга» и вам должны были объяснять, что это значит. Не обостряй и я соглашусь на наручники.

– Действительно, давайте не обострять, - прозвучал новый голос в повисшей тишине и к полицейскому присоединился человек в деловом костюме и с удостоверением в руках.
– оперуполномоченный Карпов! Допустим, в случае с иностранным гражданином мы пока можем обойтись и без наручников, если вы не планируете делать глупости! Но вам придется, как минимум, пояснить, что тут происходит! И, при наличии трех трупов, сделать это будет ой как непросто. Может сразу признаетесь? Сэкономим друг другу время?

А также делопроизводство

– Не так я планировала провести эту ночь, - поделилась Ольга, проводя ладонью по дешевой ткани обивки дивана.

Курт предпочел не отвечать. Кидать в обычные камеры их, как иностранных граждан, все-таки не рискнули. Прошедшие годы многому научили московскую полицию. Но нечто более комфортабельное, нежели бетонные застенки в распоряжении стражи мегаполиса, вероятно, имелось лишь в единственном экземпляре. Ну, или никто не планировал разделять задержанных, что было бы странно, как минимум. В любом случае, уже два часа к ряду они томились в местных застенках улучшенной планировки. Здесь даже этот самый диван был!

– Понимаешь, я думаю, что это комната для свиданий, - все же определился с ответом Курт в итоге.
– Ну знаешь...

– Нет, ну неет...
– с неповторимым выражением лица ответила ему подруга.
– Скажи мне, что ты шутишь.

– Оглянись вокруг. У них тут мягкая мебель, рюшечки. И камеры, наверное, тоже есть.

– А ты умеешь испортить настроение.

– Работаю над этим своим талантом каждый день.

Перешедший в шутку диалог прервался скрежетом стального засова и дверь в их временное обиталище распахнулась.

– Новобельский! На выход!

Курт поднялся и после всех местных, весьма ритуальных, в случае с тулменом, танцев по правилам конвоя его отвели в кабинет следователя.

А в кабинете обнаружились, помимо самого следователя и арестовавшего их опера Карпова, большие начальники в лице полицейского генерал-майора в форме, руководителя местного отделения SCID Александра Лешикина, Курту естественно знакомого и, как ни неожиданно, Рудольфа Генриховича Новобельского, его дражайшего отца.

Тот, впрочем, скромно сидел в стороне и поприветствовал сына лишь едва заметным кивком.

С Курта сняли наручники, на которые в этот раз при конвоировании было проще согласиться, чем спорить и провожатый удалился.

– Новобельский Конрад Рудольфович, - сказал хозяин кабинета.
– Я следователь по особо важным делам Романенко Иннокентий Алексеевич. Вам понятно почему вы здесь?

– Признаться, не до конца. Было бы отлично, чтобы вы прояснили, - изобразил непонимание Курт.

– Вы обвиняетесь в убийстве двух человек, а так же нанесени тяжких телесных повреждений третьему, а так же подозреваетесь в соучастии в нападении на инкассаторский фургон и хулиганстве приведшем к тяжким последствиям.