Это был самый продуктивный период в работе Эли.

В одном из наиболее впечатляющих отчетов в Тель-Авив он направил подробный план всей системы обороны города Кунейтры. План включал размеры и расположение бетонных орудийных точек, точное расположение танковых окопов, подготовленных на случай воздушного налета.

В другом сообщении содержались сведения о прибытии в Сирию более 200 танков Т-54, первых из тех, которые посылались на Ближний Восток Советским Союзом. Позже Эли направил в центр копию плана по захвату суеверной части Израиля сирийскими войсками, разработанного советскими советниками.

За этим последовали фотографии последнего советского истребителя «МиГ-21». Это были первые изображения самолета, попавшие в руки высшего военного командования Израиля. Эли приходилось проводить много часов, высверливая ножки и оборудуя тайники в старинных столиках для игры в нарды для того, чтобы все эти материалы благополучно попали в Тель-Авив. В штаб-квартире Моссад даже шутили по этому поводу: «Когда Эли уйдет в отставку, он может смело устраиваться мастером по изготовлению мебели».

Летом 1964 года Эли получил самое срочное задание из всех, полученных им за период пребывания в Сирии.

Водоснабжение Израиля, осуществляемое при помощи сложной системы трубопроводов, зависело от одного-единственного источника. Этим источником является Галилейское море. Оно питается водами реки Иордан, которая, в свою очередь, берет воду из рек Баниас и Хазбани, истоки которых находятся на Голанских высотах. Сирийское руководство решило осуществить план по отводу рек Баниас и Хазбани, что лишило бы Израиль источника воды.

План получил поддержку на совещании глав арабских государств, которое состоялось летом 1964 года в Александрии. Особенно активно поддержал проект президент Насер. Он требовал, чтобы сирийцы приступили к его осуществлению как можно скорее. Контракт на этот баснословно дорогой проект был заключен с югославской фирмой «Энергопроект». Она уже начала строительство каналов, по которым вода этих рек будет отведена от реки Иордан. Над Израилем нависла угроза, сравнимая разве что только с массированной агрессией.

Из Тель-Авива пришел приказ следующего содержания: «Необходимо получить детальное описание проекта: планы, схемы, типы используемого оборудования и его точное местонахождение. Это в высшей степени приоритетная задача».

Эли не подвел и на сей раз. По счастливому стечению обстоятельств командиром части, которой было поручено обеспечить безопасность строительства, был назначен его друг — полковник Хатум. Он с готовностью показал Эли подробнейшие планы и копии схем, добавив при этом: «Нас не касается, что станет с водой… лишь бы она не досталась Израилю».

Кроме того, Хатум представил своего друга людям, отвечавшим за реализацию проекта. Одним из них был Мишель Сааб, ливанский инженер, составлявший рабочую программу, другим — Мухаммад Бен Ландан, владелец бульдозеров, которые выполняли большую часть земляных работ. Бен Ландан сразу согласился ознакомить Эли с планом работ: Эли намекнул ему, что собирается приобрести землю в том районе и на этой сделке заработать немного денег не только для себя.

Бен Ландан разрешил своему высокопоставленному визитеру взять планы домой, чтобы изучить их и выбрать наиболее выгодный участок земли для капиталовложений. Эли быстро сфотографировал все документы, которые попали к нему в руки. В течение трех месяцев ему удалось переправить в Тель-Авив полную схему строительства: расположение и направление каналов, оборонительные сооружения, построенные для их защиты, точные даты завершения строительства на разных этапах реализации проекта. Более того, он направил в Тель-Авив детальное описание гигантских насосных станций, предназначенных для ускорения работ, о существовании которых в Моссад и не догадывались.

После выполнения этого задания руководство Моссад посчитало, что Эли заслужил отпуск. Отпуск совпал с рождением его третьего ребенка — долгожданного сына. Гордый отец не мог сдержать счастья, которое принес ему Шауль (так родители решили назвать своего сына). Эли хотел пригласить на праздник всех сотрудников Моссад, которых он знал, однако его деликатно попросили не делать этого. Сборище таинственных незнакомцев, несомненно, вызовет разговоры среди соседей.

Несмотря на переполнявшую его радость, Эли, как безошибочно догадывались его коллеги, был на грани нервного срыва. Следует помнить, что помимо выполнения своих прямых обязанностей ему приходилось заниматься и бизнесом. После трудного рабочего дня он должен был проанализировать полученную информацию, подготовить сообщение в Тель-Авив, перевести его, зашифровать и передать по радио. Часто за изготовлением микрофильма в темной комнате его заставал рассвет. Кроме того, ему приходилось вести светскую жизнь, встречаясь с друзьями, посещая приемы и устраивая вечеринки у себя. А ведь еще следовало оказывать различного рода услуги своим друзьям. Так что жизнь Эли в Дамаске была отнюдь не романтической: иногда ему приходилось работать 24 часа в сутки. Физическая усталость и психологическое напряжение привели к заметному изменению его характера.

В семье обратили на это внимание. Когда мать Эли спросила его однажды, не хочет ли он, чтобы она приготовила одно из его любимых блюд — сирийское кушанье, которое он полюбил еще в детстве в Алеппо, Эли резко ответил: «Я сыт по горло этой едой!» Такое поведение не было характерно для Эли — человека спокойного и уравновешенного. Кроме того, это было серьезной ошибкой с его стороны, потому что вряд ли ему могла надоесть сирийская кухня в Европе, где он якобы работал. Подобная ошибка в другом месте стоила бы ему жизни.

В следующий раз, в гостях у своего брата Мориса, он подарил одной из своих племянниц куклу, купленную в «Галерее Лафайет» в Париже. Морис поинтересовался: «О, ты недавно был в Париже?» Забывшись, Эли ответил, что он не был в Париже уже несколько месяцев. Этот ответ только подогрел любопытство Мориса:

— Откуда же тогда у тебя такой прекрасный подарок?

— Ты что, считаешь меня лжецом? — закричал на него Эли. — Ты меня проверяешь? Не лезь не в свое дело!

В другой раз Морис наверняка бы обиделся, однако он уже начинал догадываться, чем на самом деле занимается Эли. Дело в том, что Морис работал в Моссад радистом. Естественно, он знал о существовании суперагента в Дамаске, от которого в Моссад поступала ценнейшая информация, но, как и все сотрудники штаб-квартиры, он не знал его имени.