Противостояние Парижа и Шербура продолжалось несколько недель. Было все: и объемные доклады, и взаимные обвинения, кочевавшие из одного ведомства в другое. А тем временем продолжалось строительство последних пяти ракетных катеров.

Тель-Авив завалил Мордехая Лимона срочными телеграммами: Израиль обязательно должен получить оставшиеся катера.

Однако военно-морские и таможенные власти Шербура после обвинений в ротозействе были настороже: заказанные Израилем катера находились под постоянным наблюдением. Теперь невозможно было просто увести их в море в выходной день.

В ноябре 1969 года Мордехай Лимон был срочно вызван в Тель-Авив для консультаций с Моше Данном, Другими высшими военными руководителями и представителями разведки Израиля. Цель консультаций: найти способ доставки ракетных катеров из Франции.

Несмотря на то что все были согласны с необходимостью осуществления этого шага, обсуждение конкретных деталей операции вызвало бурные споры.

Несомненно, наиболее предпочтительным было убедить французское правительство выполнить взятые обязательства.

Имелись подписанные соглашения и документы, подтверждающие оплату заказа. Катера принадлежали Израилю. Однако никто не представлял себе лучше, чем Мордехай Лимон, что французы не скоро изменят свое решение по поводу эмбарго, что официальная линия правительства Франции четко определена. Эмбарго было реальностью, которая не изменится в ближайшее время. Израилю не удастся получить свои катера с помощью дипломатов. Было очевидно, что придется действовать какими-то другими, окольными путями. Однако такое решение предполагало моральные компромиссы, по поводу которых у многих участников совещания возникли вполне обоснованные сомнения. Все хорошо помнили волну критики, обрушившейся на Израиль, по поводу нарушения суверенитета Аргентины, когда в эту страну были направлены агенты секретной службы с целью выкрасть Адольфа Эйхмана. Никто не хотел, чтобы Израиль завоевал славу страны, не уважающей законы и нормы международного права во благо своих собственных интересов.

Верх, однако, взяла точка зрения тех, кто считал такими же незаконными обстрелы израильских кораблей и имущества на берегу отлично вооруженными египетскими катерами. Эти люди утверждали, что под угрозу поставлено само существование Израиля. Ракетные катера помогут выравнить соотношение сил… Конечно, неприятно, когда тебя обвиняют в пиратстве, но это лучше, чем наблюдать парад египетских войск в Тель-Авиве.

После нескольких дней острых дебатов руководство вооруженных сил и разведки пришло к общему мнению: только при помощи чрезвычайных мер можно заполучить принадлежащие Израилю ракетные катера.

Оставалось решить: как это сделать?

В тесном контакте с бригадным генералом Лимоном сотрудники Моссад и военные офицеры в течение долгих часов рассматривали различные варианты.

Когда был выработан окончательный план, совещавшиеся приступили к его детальной разработке. Учитывались каждая мелочь, все возможные обстоятельства. Моссад понимал, что осуществить план будет необычайно сложно, так как в его реализации должны были принять участие не только хорошо подготовленные разведчики, но также и техники, матросы и другие лица, не имеющие опыта работы в разведке. Кроме того, от каждого участника операции — требовалось соблюдение строжайшей конспирации.

Мордехай Лимон заверил, что его люди не подведут. Операция под кодовым названием «Ноев ковчег» должна была завершиться успешно.

Через десять дней Лимон вернулся в Париж. Он сразу же позвонил Феликсу Амьо и официально объявил директору верфей Шербура, что Израиль больше не нуждается в ракетных катерах. Их придется ждать слишком долго, сказал он, а Израиль не настолько заинтересован в них, чтобы позволить себе такую трату времени. Израильтяне готовы уступить катера любому подходящему покупателю. Единственное условие сделки заключалось в том, чтобы Израилю были возвращены деньги, которые уже израсходованы на строительство. Амьо согласился со справедливостью этого требования.

Вскоре после этого телефонного разговора Феликса Амьо посетил некий Мартин Сим, который представился как владелец строительной компании и директор норвежской судоходной компании «Старбоут энд вейл». До этого Сим встречался с Амьо в Париже, и француз напомнил ему об их встрече.

— Насколько я помню, вы из Осло, — сказал Амьо.

— И да, и нет. Моя компания зарегистрирована в Панаме, но Осло я называю своим домом.

Вскоре они перешли к цели визита Сима. Он сказал Амьо, что слышал о продаже израильских кораблей и заинтересован в их приобретении.

— Этот тип судов — как раз то, что необходимо моей компании для ведения нефтеразведки, которую мы осуществляем в настоящее время у берегов Аляски. Единственная проблема — время. Эти катера нужны мне как можно скорее. Нас поджимают сроки.

Все финансовые вопросы, связанные со сделкой, были улажены довольно быстро, и удовлетворенные бизнесмены пожали друг другу руки. Амьо гордился тем, что оказался таким деловым и быстро заключил сделку.

На следующий день Амьо написал письмо министру обороны, который должен был утвердить сделку. Амьо сообщил, что у него есть серьезный клиент, готовый заплатить неплохую цену за катера.