Ну и вишенкой на торте были мои собственные легионеры, которые в составе сотни охраны, остались во дворце в то время, когда я сам покорял Ханаан. До них дошли вести из писем, что их службу реформируют, а конкретно их скорее всего отправят на стены вместо удобного и теплового местечка в царском дворце. Узнав об этом, Пуимра нашёл добрые уши и среди них, так что обещания того, что они останутся на своих местах после моей смерти и большая сумма золота в придачу, решили всё в пользу моей скоропостижной смерти. Они кстати и принесли кинжал для Хумай и должны были держать меня, пока она меня убивает. Сами они на подобное просто не решились.

Вот так — глупость, тщеславие, ложь и обманутая любовь, привели к тому, что были казнены не только те, кому я верил, как самому себе, но и к полному реформированию всех служб дворца. Так что нельзя сказать, что в целом это событие не принесло мне пользы. Да, пусть в моральном плане я был подавлен и даже в небольшой депрессии, меня ничто больше не радовало в жизни, зато под это я сделал то, что давно хотел. Убрал и сократил все дублирующие канцелярии Нижнего и Верхнего Египта, сделав единую структуру с разветвлённым подчинением, сократив таким образом бюджет содержания государственных служащих в два раза! И ведь даже никто не пискнул! Все только радовались, что казни и репрессии семей и Родов, непричастных к заговору против царя, их обошли стороной.

Кроме этого, нами с Хопи было решено, что в поход теперь будут уходить все легионеры без исключения, а охранную службу на моей половине дворца, на это время будут нести меджаи. Которые кстати весьма помогли Хопи и мне в расследовании этой истории. Господин Пенре был в высшей степени щепетилен и всё проверял по нескольку раз, поскольку понимал, с кем ведёт допросы. К сожалению, о чём мы узнали сначала от карлика, затем от Миннахте, оказалось правдой и потянув за эту ниточку, идущую от Бенермерута, мы наконец распутали весь довольно большой клубок. Итогом расследования стали массовые казни всех, кто хоть самую малость был причастен к заговору. Их семьи лишались всего имущества и были изгнаны из Египта навсегда, пощадил я только своих детей от казнённых жён. Отдав их на воспитание Хатшепсут. Она всё равно этим занималась, так что прибавление ещё шестерых не сильно её затруднило. Царь с пониманием отнеслась к моей просьбе и без всяческих уговоров согласилась.

— Мой царь, — раздался рядом голос, зовущий меня несколько раз.

Я встряхнулся, избавляясь от раздумий и посмотрел на Рехмира.

— Народ ждёт Его величество, — он показал на десятки тысяч людей, которые пришли посмотреть на центральную площадь Фив небывалое зрелище — казнь через отсечение головы, которая была очень кровавой и запоминающейся, а если добавить к этому ещё и лишение имени, чтобы человек точно не попал в Дуат после смерти, то уровень моей жестокости оценили все вокруг, ходя теперь вокруг меня только на цыпочках.

— Объявите, что царь объявляет неделю массовых гуляний в честь раскрытия заговора и казни всех к нему причастных, — хмуро сказал, — семь дней здесь будут раздавать вино и хлеб, бесплатно.

Верховный визирь поклонился, подозвал к себе глашатаев и уже скоро радостный рёв довольного народа разнёсся повсеместно, славя моё имя.

— «Хлеба и зрелищ, вот что нужно народу, — вспомнил я известную присказку, заставившую меня задуматься».

— Рехмир, — позвал я визиря, а когда тот подошёл, я задумчиво сказал, — позови сегодня ко мне Пехсухера, я хочу дополнить город ещё двумя великолепными строениями.

— Могу я узнать, что это будет мой царь? — заинтересовался он.

— Большой ипподром для скачек на колесницах и Колизей.

— Что такое Колизей мой царь? — удивился он.

— Большой такой круглый стадион, где будут проводиться бои рабов и пленных, — объяснил я как можно проще.

Его глаза загорелись.

— Люди любят, когда проливается кровь, мой царь, — он довольно покивал головой, — особенно, если она чужая. Сейчас же за ним пошлю, это очень интересные идеи мой царь, особенно про скачки. Люди любят лошадей и всадников, так что если это будет ещё и состязание среди лучших, это точно привлечёт много народу.

— О, поверь мне друг, — с тяжёлым вздохом сказал я, — то, как я это всё организую, привлечёт не просто много людей, с других стран будут приезжать, чтобы увидеть это зрелище.

— У меня нет ни малейших сомнений в том, что это принесёт много денег в казну мой царь, — улыбнулся он, — последняя реформа Его величества, замкнувшая все разрозненные ранее и сложно подчинённые канцелярии в стройную логичную цепочку горизонтального и вертикального подчинения, просто чудо. У меня нет слов, как передать свою благодарность моему царю, работать стало проще в десятки раз.

— Всегда пожалуйста, — хмыкнул я, делая шутливый жест рукой, — когда там дядя твой возвращается? Я ему посылал два раза сокола.

— Судя по его последнему ответу мой царь, он заехал на обратном пути в Библ, чтобы наладить стабильные поставки дерева, госпожа Небамон сильно его просила воздействовать своим авторитетом на те рода, которые заняли там город, — ответил верховный визирь, — а он зная, что Его величество покровительствует этой весьма умной и активной женщине, решил удовлетворить её просьбу, пусть и вразрез сообщений из писем Его величества.