«Много резаков».

Он нежно посмотрел на завёрнутый букет роз.

«Для тебя, Сара. С любовью от Резака».

Он одевался щепетильно - можно сказать, чтобы убить. Он надел те же джинсы, что и при первой встрече, те же туфли, тот же ремень. Он заткнул пулевые отверстия салфеткой и надел чёрную рубашку, которую она подарила ему на первое Рождество вместе. Это была символика. Это было прошлое, переходящее в будущее. Для такого важного события он должен был выглядеть в самый раз. Он должен был выглядеть идеально.

Последней песней по радио была песня Bauhaus «Изысканный труп». Джервис в последний раз причесался. Он зализал волосы со лба, но не гелем, а кровью Вильгельма.

Он зажёг Carlton, схватил букет и ушёл. Он весело вышел в ночь. По другую сторону было освещено окно Сары. Несомненно, она ждала Вильгельма, и эта мысль заставила Джервиса улыбнуться.

«Вильгельм не приедет сегодня вечером, Сара. Он сейчас немного занят».

Букет был тяжёлым, а упаковка влажной. Когда он постучал в комнату 202, дверь сразу же открылась.

Сара завизжала:

– Вилли! Ты так опоздал! Я волновалась!

– Да, тебе лучше волноваться, - сказал Джервис.

В груди Сары остановился вздох. Она смотрела. На ней были канареечно-жёлтые брюки, канареечно-жёлтые туфли и футболка Ram’s Head Tavern.

Незваный, Джервис вошёл. Он закрыл дверь.

– Джервис, я… - начала она. Затем её глаза сузились.
– Ты выглядишь ужасно.

– Но чувствую я себя прекрасно, - сказал он.
– Как дела, Сара?

Она уже дрожала, готовясь сделать жёлтые канареечные штаны ещё более жёлтыми. После долгой задумчивой паузы она ответила:

– Я в порядке.

– Это хорошо. Разве ты не собираешься меня спрашивать, как я?

Этот вопрос, казалось, озадачил её. Она даже не моргнула.

– Хорошо, Джервис. Как ты?

– Как я?
– он взорвался.
– Я тебе скажу, как я! Я чертовски мёртв!

Он совершил безумный круг вокруг неё, а она вообще не двигалась. От его шагов завибрировала вся комната, возможно, и всё здание. Кот Фрид запрыгнул на холодильник, а Сара оставалась на месте. Когда Джервис вытащил из-за пояса револьвер Webley, на канареечно-жёлтых штанах Сары действительно появилось мокрое пятно. Это было большое пятно.

– О, я не собираюсь стрелять в тебя, - извинился он. Он положил револьвер.
– Я пришёл сюда… чтобы передать тебе это.

Он подарил ей букет. Она взяла его, на удивление, без особого сопротивления.

– Они милые, Джервис. Спасибо, - сказала она.

Конечно, она притворялась, потому что боялась. Она понюхала розы и остановилась. Она заглянула в букет.

Потом она закричала.

Джервис засмеялся как Титан. Букет упал на пол и разлетелся. Среди красивых свежесрезанных роз лежал он, некогда величественный, но теперь сморщенный, пародийный.

– Что ты сделал!
– она запнулась.
– Что… что…

– Угадай, - предложил Джервис, - я даже дам тебе подсказку. Это не так уж и сложно.

– Что ты сделал?
– закричала она.

– Я отрезал ему член, - сказал Джервис.

Она кричала очень громко и не утихая. Теперь она отступала, а Джервис шагал вперёд.

– Но это ничто по сравнению с тем, что я собираюсь с тобой сделать.

Фрид спокойно наблюдал с его высокого насеста. Как и все кошки, казалось, он заботился только о себе. Сара продолжала кричать, бросая вещи, отступая по кругу.

«Люди всегда кидают в меня вещи», - заметил Джервис.

Печатная машинка Brother отскочила от его головы. Стереоресивер попал ему в лицо. Джервис пожал плечами, сохраняя размеренную улыбку. Жизнь одарила его только слабостью. Смерть же дала ему силу, физическую и духовную. Он был Провидцем, Знающим, Разрушителем.

– Хватит, - сказал он.
– Ты последняя потеря моей старой жизни. Пришло время проститься с ней.

Он бросил её на пол и оседлал её. Как ему это сделать? Сломать ей шею? Раздавить ей глотку?

«Нет, - подумал он.
– Будь изобретательным».

Он должен исполнить этот последний акт символично и стильно. Его мозг, казалось, тикал, пока он размышлял.

Она извивалась под ним, её крошечные кулаки били его в грудь.

– Почему я был недостаточно хорош?
– спросил он.

Она не ответила, только продолжала извиваться.

– Ты выбросила меня, как мусор. Почему? Скажи!

Она поцарапала его руку ногтями, нарисовав бескровные полосы. У него действительно начало перехватывать дух?