«Но наушников на ней не было».

Итак, о ситуации знают не только близкие люди. Вот-вот появятся новости в желтых пабликах, личную жизнь начнут обсуждать блогеры, на вечеринках станут прикалываться.

«Папа, милый папа».

До Вероники медленно доходило. Отец все же неплохо просчитал ее ревность и недоверие к миру. Была вероятность, что она взбесится, не выдержит публичных унижений и разорвет отношения.

— Я ему устрою…. Я ему такое устрою, — заикаясь от ярости, проговорила Ника. — Он вспомнит, почему мечтал выдать меня замуж…

Компания загалдела. Все наперебой возмущались, ахали, предлагали варианты устроить скандалы. Гоша с Андреем советовали устроить гонку чуть ли не вокруг Кремля, Лиза предлагала замутить откровенную фотосессию, Элла советовала изобразить наркоманию. Гоша хлопнул себя по лбу:

— И как я не додумался?

Все расхохотались. Во всеобщем галдеже никто не обратил внимания, как к столику вернулась Оксана. Немного погодя вернулся Саша, его лицо было влажно-красным. Блестки плохо смывались с кожи.

— Пойдем покурим, — предложила Марго.

Вероника, которая держала сигарету дважды за жизнь, кивнула:

— Начнем с курения!

Под всеобщий хохот они направились на открытую террасу, Саша мрачной тенью направился следом.

В этой части города огни сияли так ярко, что звезд практически не было видно. Вероника позировала с сигаретой в свете дизайнерских светильников, девушка из рекламы фотографировала.

— Твои друзья предложили неплохие идеи.

— Неплохие? — прищурился Саша.

— На четверку с минусом.

От растерянности Вероника выронила сигарету. Марго раздавила огонек ногой и закурила, выпуская облака дыма в темные небеса.

— Все, что они говорили, ты уже проделывала?

— Кроме наркотиков, — подтвердила она, глядя на останки сигареты.

— Не советую выбирать этот вариант. Ты же не хочешь оказаться в закрытой клинике без телефона?

Вероника затрясла головой. Девушка из рекламного агентства сделала глубокую затяжку и выпустила дым в черное небо, сизое облачко нехотя поплыло в темные небеса.

— Твои друзья озвучили родительские страхи первого уровня. Те страхи, о которых они говорят.

— А есть другие? — заинтересовался Саша.

— Есть такие, о которых боятся думать.

Вероника вспомнила Эллу. Почему она предложила изобразить наркозависимость, а не сумасшествие? Или попытку суицида?

«Потому что это табу».

Вещи настолько страшные, что о них стараются не думать. Она облизнула вмиг пересохшие губы.

— Изобрази любовь с той Мальвиной.

— Что?!

— Вряд ли это будет слишком дорого.

— Гомосексуализм тоже табу, — задумчиво проговорил Саша. — Полина — открытая лесбиянка. Может получиться.

— Получится, если сыграть как надо. Сегодня вы уедете втроем. Потом я пришлю сценарий.

Вероника переглянулась с женихом. Он явно был не против.

— Только серьезно. И в переписках, и в разговорах с друзьями.

— Среди моих друзей нет предателей! — взорвалась Вероника.

— Да ну? Откуда они узнали, где мы встречаемся?

Поводы для подозрения были. Они не объявляли о празднике, собрались узким кругом. Больше того, в последнее время действовал режим тишины — по телефону не обсуждали места встречи, чтобы домработницы не смогли подслушать.

«Но переписывались в Инстаграме».

— Твой дядя ФСБшник, — напомнила она жениху.

— Думаешь, он читает твою переписку?

— Соцсети взламывают.

— Знаю, — кивнул Саша, — Один такой умник просил у меня денег с аккаунта Ромы. Но предательство вероятнее.

— Почему? — спросила она, глядя в беззвездное небо.

— Потому что проще. Сама посуди, кто возьмет больше: хакер или, скажем, твоя Оксана из «Сквота»?

— Она не могла.

Вероника качала головой, вспоминая их разговор в баре «Сквот». Саша — мужчина, ему такое не понять. Да и не видел он ничего, кроме убогой комнатки со странной зверюшкой на стене.

«Но это была ее комната».

В которую Оксана привела незнакомого человека. Вспомнилась, как она учила ее рисовать, как откликнулась на ее сон, как они вместе рисовали ужастик про «Сквот», из которого не выбраться.