Шрифт:
Саша подошел к Веронике:
— Будем мириться? — прокричал он в ухо.
Она кисло улыбнулась и кивнула.
— Отзови свою подругу.
— Она сама. Поиск мужика — ее стиль жизни. Семейная традиция.
Саша расхохотался. Пришлось, перекрикивая музыку, рассказать про мамочку, которая вот уж пятнадцать лет ищет Элле папочку методом полного перебора.
— Дела-а.
Вероника демонстративно развела руками — что есть, то есть. Они танцевали с перерывами на коктейли. Они заметили, что Элла пьет алкогольные коктейли, только когда ее здорово развезло.
Вероника переглянулась с Лизой. Та демонстративно пожала плечами. Что же делать? Не морали же ей читать?! Да и поздно. Подруженька уже напилась.
«Вот блин!»
Они снова пошли на танцпол, Вероника не столько танцевала, сколько следила за подругой. И не напрасно. Стоило Саше уйти в направлении туалета, как Элла змеей скользнула следом, воровато оглядываясь. Вероника сделала вид, что ничего не заметила, выждала ровно тридцать секунд и двинулась следом.
Она обнаружила то, что ожидала, — они были возле туалетов. Элла буквально висела на ее женихе, он держал ее на расстоянии вытянутой руки.
Сама не зная зачем, Вероника вытащила телефон и начала снимать видео.
— Ты, — шептала она, — это сделала ты. Не слабая на передок Лиза. Ты.
Здесь музыка звучала не так, как на танцполе, но все же достаточно громко, ее слова не услышали. Вероника вдруг поняла, что не хочет видеть продолжения.
«Да гори оно все синим пламенем!»
И в чем была выбежала вон.
Глава 32
Картина рушила все ожидания. Ни один фонарь не горел, Ника завороженно смотрела, как сырой весенний ветер гонит пакет по раздолбанному асфальту. Пластик громко шуршал, надувался и даже пробовал взлететь. Вероника проводила взглядом его путь во мрак, потом подняла голову. Среди темной улицы светились окна дореволюционного дома в три этажа, ободранные до красного кирпича стены казались черными, над старыми дубовыми воротами кто-то написал черным баллончиком «Бар Сквотт».
— Бар? — удивилась Вероника. — Ты привел меня в бар?
— Думаю, надо начать отсюда.
Дима объяснил, что на первом этаже находятся бар и пивоварня, за второй и третий этажи идет долгий судебный процесс. Владелец пока не знает, чем дело закончится, поэтому планов не строит. Пока суд да дело, пустил за символическую плату свободных художников жить и творить на третьем этаже, а на втором проходят выставки и концерты.
— За деньги?
— По желанию.
Они вошли внутрь. Просторный зал разделяли ряды бетонных столбов, изрисованных черными граффити, глаз выхватил надписи «Сквот», «Свобода» и непонятные значки вроде круга, пересеченного молнией. Несущие стены ободрали до красного кирпича, тут и там стояли кадки с фикусами, над длинной барной стойкой из мореного дуба висели оригинальные светильники — горшок с зеленью над узким черном цилиндром с лампой внутри.
— Стильно.
«И чисто».
Вероника украдкой оглядела пол и столики, пыли не заметила.
— Ты еще наверху не была.
Они присели за барную стойку в практически пустом зале. Только за дальним столиком сидела странная парочка — она в розовом худи с мишкой на груди, длинные волосы покрашены в тон одежке, он в зеленом худи, короткие волосы цвета листьев фикуса. Они помахали руками.
— Местные?
— Да. Среди рабочей недели других тут не встретишь.
Дима помог заказать пиво, выбор оказался неожиданно большой. Многие сорта Ника видела впервые в жизни.
— У хозяина сеть пивоварен по стране.
Из служебного хода вышел энергичный мужчина с модной стрижкой. Его лицо показалось Нике смутно знакомым, как кажутся знакомыми люди, которых приходилось видеть на экране или в журналах. На мужчине красовалась черная футболка с желтой молнией в круге на груди, довольно тесная, ткань обтягивала накачанные мускулы.
— Здорово! — он протянул руку через барную стойку. — Рад приветствовать редкого постояльца…
— Который платит за аренду, — хором закончили они.
— А это та девушка из высшего общества? — спросил он, внимательно разглядывая Веронику, будто пытаясь вспомнить, где ее видел.
— Ее подруга. Зовут Вероникой.
В глазах мужчины вспыхнуло узнавание.
— Гонщица?
Она улыбнулась и чуть склонила голову.
— Ей нужно сменить обстановку. Можно она поживет с нами?
На лице хозяина отразились сомнения.
— Правила объяснил?
Дима признался, что еще не успел, тогда мужчина наклонился вперед и, глядя в глаза, четко произнес:
— Никаких скандалов. Наркотики под запретом.
— Я не употребляю. Вещества притупляют реакцию.
Он кивнул с видимым облегчением. Веронике даже обидно стало. Почему люди думают, что раз гонщица, значит, употребляет. С чего вдруг? Гонка сама по себе кайф, круче которого ничего не было, нет и быть не может.
— Не мое дело, конечно, но люди здесь сложные.
— Творческие, — с милой улыбкой уточнила Ника.
— Да. Каждый живет и работает как считает нужным. Людям со стороны они могут показаться странными.