Стрелок отщелкнул курок своего револьвера, когда пистолет Роско выстрелил. Женщина вскрикнула позади них, когда стрелок выстрелил во второй раз, снес голову Роско, как будто она была начинена тротилом. Серо-красная кашица вспучилась и разлетелась по комнате, и раздались новые крики.

Стрелок заметил, как бармен снова взялся за пистолет, и, вздохнув, достал второй револьвер. Лицо бармена будто лопнуло, когда пуля прошла через его щеку и вышла из виска, каждая черта лица мужчины исчезла, словно оторванная невидимым призраком.

"Черт возьми, Хосс, я предупреждал тебя!" - прорычал стрелок, поворачиваясь и направляя оба пистолета на двух других мужчин, сидевших с ним за столом.

Они оба уставились на него с ужасом в глазах, переводили взгляд со стволов друг на друга, затем снова на стрелка.

"Теперь, - сказал стрелок с легким рычанием, - я надеюсь, мы отсеяли всех грубиянов и можем вести дружескую, мать ее, беседу. Что скажете, парни?"

Они выразительно кивнули и рассказали стрелку все, что он хотел знать. Его разочарование сменилось довольной ухмылкой, когда они рассказали ему все, что знали. Когда они закончили, он встал, убрав оружие в кобуру, и кивнул двум мужчинам.

"Премного благодарен, господа, премного благодарен. Все могло быть так просто с самого начала. Жаль, что все пошло так, как пошло".

Он наклонился и подтолкнул к ним стопку денег, выхватил из нее карманные часы и сунул их в карман.

"Хоть что-то на память о вас, парни", - сказал стрелок с улыбкой. "Не стесняйтесь разделить это между собой. Полагаю, мне пора в путь. Мне нужно еще убить богов".

Оставшиеся двое мужчин и остальные посетители салуна недоверчиво уставились на него, на их лицах было написано полное замешательство.

"Кто вы такой, мистер?" - сказал один из мужчин за столом, когда силуэт стрелка заполнил вход, а распахнутые двери салуна распахнулись по обе стороны от него, как крылья.

Он повернулся к ним с улыбкой, которую они едва могли разглядеть из-за солнца за спиной мужчины. Он наклонил шляпу и кивнул им.

"Меня зовут мистер Джеймс Ди", - сказал он. "И я не местный. Но скоро вы будете чертовски рады, что я пришел".

Они остались в замешательстве, когда он повернулся и зашагал в наступающие сумерки, его шпоры звякнули, когда он скрылся из виду.

2

Джеймс Ди почти неделю ехал в юго-восточном направлении, прежде чем приехал в то место, о котором ему рассказали люди из салуна. Место, где жила женщина. Тропа была трудной, но он видел и похуже. Он проходил по гораздо худшей местности в местах, расположенных за пределами вселенной. По крайней мере, здесь местность была узнаваема. Он знал ее, понимал ее. Возможно, все было не совсем так, как он помнил, - и, дай Бог, он сможет увидеть это снова, - но он чувствовал себя ближе к дому, чем когда-либо за очень долгое время.

Он был крупным мужчиной, крепко сложенным и выше многих. Его широкие плечи вжались в длинный плащ, а пот увлажнял и охлаждал спину. Под ним его конь издал звук, выдохнув через губы, и он отпустил поводья, замедляя ход. Больше не было нужды бежать или скакать. Они были здесь. Место, куда направлялся Дрири, и место, где он найдет старуху, у которой есть ответы на все его вопросы.

Стрелок и его конь выбрались из соснового леса на грунтовую дорогу, ведущую в город. По мере приближения деревья редели, и, когда они въехали в город, перед ними появился знак, сделанный из досок старого дерева.

Уиннсборо.

Когда он прочитал вывеску, на его лице появилась слабая ухмылка, и пыльный топот копыт его коня понес их уверенно в город. Вскоре он нашел таверну - единственную в этом грязном городишке, - закрепил поводья на столбе снаружи и вошел внутрь через створчатые двери.

Здесь было почти безлюдно, поскольку был полдень и большинство людей работали на полях и в магазинах города. Тем не менее, здесь было несколько посетителей. Человек, чьи волосы блестели от масла, наигрывал веселую мелодию на пианино в дальнем конце заведения, а пара старожилов сидела за стойкой бара, их солидные животы поддерживали ее, пока они пили желтый эль. Бармен, худой мужчина в бабочке и с чисто выбритым лицом, которому было не больше двадцати пяти лет, вытирал полотенцем внутреннюю поверхность стакана. Женщина в пышном платье, которое открывало большую часть ее огромной груди и почти не скрывало остальную часть ее пузатой фигуры, прислонилась к старикам, предположительно делая все возможное, чтобы продать свою киску.

Все, кроме пианиста, посмотрели на него, когда он вошел.

Он стоял в рамке входа, держа руку на каждой распашной двери, и держал их открытыми. Он рассматривал их всех, заглядывая в глаза по очереди, пока каждый не отводил взгляд. Пианино продолжало звенеть, игрок, казалось, был поглощен своей частушкой.

Джеймс шагнул в заведение и позволил дверям свободно распахнуться за ним, хлопая, как крылья летучей мыши, пока они лениво не осели в кривом воспоминании о закрытии. Он прошел к стойке бара, намеренно держась ближе к концу, подальше от старожилов и шлюхи. Все они настороженно смотрели на него, когда его сапоги стучали по доскам, а шпоры тихо звенели. Он приклонил перед ними шляпу и кивнул. Они не ответили ему жестом. Старожилы вернулись к своему элю, а дама - к своим перспективам.