– Да меня столько вопросов тревожит, замучаешься отвечать, - продолжала я злиться, после случая с Агнешкой мне эта берегиня совсем разонравилась. Да и когда она Полиной была, тоже особого уважения не вызвала. Какого черта замуж за генерала не выйти? Была бы Акулина законнорожденной, с титулом дворянским, а так - ни то, ни се. Я вспомнила недоброжелательность дворни и несколько пренебрежительное отношение барыни. Да еще и бросила дочь на произвол судьбы.
– Что с настоящей Акулиной?

– Все в порядке с ней, твой муж обнаружил её в парке, все посчитали, что она потеряла память. О ней заботятся, и постепенно она вживается в твою сущность.

От сердца немного отлегло, не хотелось, чтобы девушка попала в дурдом. И, что удивительно, я абсолютно не испытывала ревности.

– Я вернусь в свое время?

– Это будет зависеть от вашего с Акулиной обоюдного желания. И от высших сил, будет ли на то их согласие. Вы можете никогда и не встретиться.

Так. В ответ на такой ответ, вырисовывался ответ, в котором цензурными были только местоимения, приставки и суффиксы. Если кратко и цензурно:

– Понятней не стало, - сказала я, - какого лешего ты явилась, я только начала привыкать и практически приняла судьбу, как тут ты сковородкой по чайнику - бац! Психика у меня, конечно, крепкая, но зависеть от каких-то высших сил сил нет, - меня совсем переклинило, впала в какую-то тавтологию.
– Давай уже, как у всех нормальных попаданцев - пророчество там, задания, условия, что я должна сделать?

– Я не совсем понимаю, о чем ты. Делай, что считаешь нужным, но в ход истории не вмешивайся. Задавай вопросы, не теряй время.

– А что меня ждет, если я навсегда останусь в этом времени?

– Ты правда хочешь это знать?
– удивилась берегиня.
– В самом деле хочешь знать своё будущее? Подумай! Ведь даже врагу своему злейшему такого знания не пожелаешь. Хочешь знать, будешь ли счастлива замужем? Хочешь знать сколько у вас будет детей? А сколько их умрёт в младенчестве знать хочешь? И какие именно. Хочешь знать когда умрёшь и считать дни до этой даты? Пусть и очень нескоро, но ты будешь точно знать когда. Хочешь?

Меня передёрнуло. Вот уж действительно самое страшное проклятье - знать своё будущее. Знать своё завтра - полезно. Знать ещё и о своём послезавтра тоже неплохо, но не далее. Иначе и жить незачем.

Так о чём же спросить? Парадокс: очень хотелось задать вопросы, но категорически не хотелось услышать ответы на них. Берегиня печально улыбнулась.

– Поступай так, как подскажут тебе сердце и разум. В вере ты слаба, но и не мучайся с этим. Настанет время - сама к Богу придёшь. А пока... Многим, чтобы жить по совести, достаточно только совести, а многим недостаточно даже Бога. Живи, как живёшь, делай, что задумала. Не жди подсказки, решай всё сама, в случае чего только себя и вини. Вот и всё пожалуй. Хотя...примерно из твоего времени сюда занесло еще пять человек. Один сразу угодил в острог, там ему и место, другой в скорбном доме, и ему не помочь, а вот с остальными ты можешь встретиться.

– М-да, чтобы переварить информацию мне нужно выпить не один стакан ...чаю, желательно с коньяком.

Пока я раздумывала, берегиня растворилась в тумане. Эх, надо было спросить, кто остальные попаданцы-то. Пошла потихоньку к дому, надо выспаться, вторые сутки без сна. Насыпала мне эта берегиня соли на раны, как пел Добрынин. Так грустно стало. Захотелось обнять внуков, спросить как дела у детей, даже услышать жалобы мужа на поясницу.... Но я здесь и сейчас! А следовательно буду делать все, что от меня зависит для того, чтобы уберечь как можно больше людей и навредить врагам.

Следующий день был хлопотный, пока выпроводила, то есть проводила графское семейство, последние нервы вымотала. То подушек им в карете мало, то провизии на всю дорогу не хватит. Потом провели со Степанидой ревизию оставшихся запасов, а вечером устроили совет. Андрей доложил, что мужики готовы уйти, потому что поляки осмелели и открыто говорят, что вот уйдет майор и они нас из усадьбы выкинут, короче, бунт готовят. Вот как. Другого и ждать не стоило.

– Да только семьи свои никто бросать не хочет, придется всех уводить, барышня Акула, - добавил Степан, - и делать это надо тайно, не в один день.

– Понятно. Предлагаю начать сегодня же ночью, - резюмировала я, - переселение, постройку землянок и схронов. Вот только тяжело женщинам с маленькими детьми в лесу жить будет.

– Да уж не тяжелее прежнего, - хмыкнул Андрей, - а вот нам они сложностей зададут.

Я задумалась. Снарядить еще один обоз? Опять просить Бельмондо, согласится ли он помогать крепостным? Да и как их встретят на наших землях, а если беглыми сочтут? Ладно, будем обустраиваться в лесу, а там видно будет.

Следующие дни я каждый день выезжала в лес, мы со Степаном нашли отличное место - речка делала изгиб образовывая полуостров, там и решили копать землянки. Немалых усилий стоило мне убедить крестьян, что в лесу нечего опасаться, и что армия неприятеля гораздо страшнее.

В последний день перед отъездом Жан-Поля Де Бельмонтра у нас состоялся разговор.

– Николь, - он протянул мне листок, - здесь я написал, как найти мой дом в Париже. Если со мной ничего не случится я вернусь за вами сюда после заключения мира, - дипломатично сказал Жан, - ведь вы останетесь здесь, раз не захотели уехать с графом?

– Я останусь здесь, - ответила я, убеждать и рассказывать о ходе военной компании, которая задумывалась Наполеоном как увеселительная прогулка, а закончилась позором я не считала нужным.
– А вы обещайте мне беречь себя, Жан.