Я отрыла рот, чтобы возразить наивной Анастасии и раскрыть ей глаза на Наполеона, но она не дала мне вставить ни слова, продолжая романтично вздыхать и говорить. Я, кажется, поняла, почему женихи не стояли в очередь к княжеской дочери.

– Ты же знаешь, сам государь Александр Павлович дважды отказал Буонапарту в супружеском – и морганатическом! – счастии. Сначала в руке великой княжны Екатерины, а два года спустя и великой княжны Анны, спешно обрученной с принцем Оранским, – лишь бы не досталась корсиканцу. Ох, как я жалею об этом, сей отказ полностью разрушил мою надежду увидеть блестящего Буонапарте средь ликующей толпы где-нибудь неподалеку от Успенского собора...

М-да. О пышной императорской свадьбе мечтала княжна, не о войне. О войне она и не думала.

А Анастасия Петровна уходить не собиралась. Она щебетала без умолку.

– Ах, Акулина, я прочитала манифест Олимпии де Гуж, его Алексей тайно провез из Европы на дне сундука, - она показала тонкую книжечку, и принялась цитировать, - "О, женщины! Когда же вы прозреете? – говорила княжна, девятнадцати лет от роду, а я, умудренная жизнью женщина, не пойми скольких лет, прятала улыбку, видя ее озадаченное лицо. – Что получили вы от Революции? Или вы боитесь, что наши французские законодатели снова спросят: „Женщины, а что же у вас общего с нами?“ – „Все“, – ответите им вы".
– Анастасия сдержав вздох, вернулась к книге.- "Довольно прятаться за спиной у мужчины! Что есть брак, как не могила доверия и любви?" . Могила?! Доверия и любви?! Как же это, Акулина, замуж идти нельзя получается?

– Можно, Анастасия, замуж выходить можно и нужно, а вот труды первой феминистки и революционерки, которую её же революция отправила на гильотину читать не стоит. Кстати, когда она увидела весь ужас творимый революционерами она сказала примерно так: "кровь, даже виновных, проливаемая с жестокостью и изобилием, навечно пятнает Революцию", а перед казнью..., - я прикусила свой длинный язык.

Черт бы побрал мою память, лучше бы побольше про 1812 год читала, чем про Французскую революцию. Я же по легенде не помню ничего, да и вообще откуда Акулине известно про мадам де Гуж, если её книги привозят тайком. Княжна удивленно на меня смотрела, я же картинно приложила руку к голове и закрыла глаза.

– Ой, прости милая моя Акулина, я утомила тебя, тебе нужен покой, - сказала девушка, поднимаясь, - я проведаю тебя вечером. Отдыхай.

Боль в ноге утихла. Никакого перелома у меня не было, а то я не знаю, какая боль при переломе, до сих пор колено покоя не дает... Во дела! Внезапная мысль пришла мне в голову - у меня и здесь с коленом неприятность приключилась, это что же получается, все мои ошибки и беды в том или ином виде будут повторяться и здесь? В голове щелкнул очередной переключатель:"А ведь барышня по-французски читала и я все поняла, это следствие удара, или знания Акулины частично передались мне?" . Незаметно я уснула, спала без снов и проснулась уже в сумерках.

Из приоткрытого окна в комнату проникал медово-свежий запах жасмина и приторный – роз. Я приподнялась и, посмотрев на закат, увидела среди розового и золотого блистающую нездешним светом комету.

– Ты знаешь, что предвещает эта комета?
– раздался густой, низкий голос Карла за моей спиной.
– Все – от простолюдина до государя, он в тайне, конечно, веруют, что небесное тело не просто так возникло на небосводе. Это ведь знак, но что он означал, неведомо. Хорошего, по русской традиции, никто не ждет.

– Хорошего, по той же традиции, и не будет, - ответила я.
– Война, Карл, совсем скоро Наполеон нападет на Россию и...

– Стой!
– поднял он маленькие ручки вверх.
– Не говори. Не хочу я этого знать. Давай лучше о тебе. С лошади ты знатно упала, достоверно. Никто не заподозрил и доктор всем объявил, что с головой у тебя после удара непорядок, многое забыла и посоветовал тебя не нервировать и вопросов не задавать. И с ногой тоже неплохо получилось...

– Вот тут не согласна, категорически, - пробухтела я, хотела продолжить, но в комнату вошла Наталья Николаевна и сам князь.

– Вот ты где, Карлуша, - проговорил Петр Алексеевич, - а я за тобой посылал. Акулина, как твое самочувствие?

– Не очень, - промямлила я, - голова болит, да и нога тоже. Не смогу я вас порадовать пением, простите.

– Да что уж теперь, поправляйся, - князь погладил меня по голове и они с Карлом вышли.

Княгиня присела на стул и внимательно на меня посмотрела.

– Скажи, Акулина, а что это были за стихи? Откуда ты их взяла.

Вот балда же я, а, просто балда в квадрате, даже в четвертой степени. Как прикажете выкручиваться?

– Я не помню, - пришлось прибегнуть к единственному средству, - простите.

Наталья Николаевна вздохнула и пожелав мне скорейшего выздоровления встала.

– Обед ты проспала, а ужин я распоряжусь принести тебе в комнату, - сказала на прощанье и уже собралась выходить, как меня будто из-под перины кто шилом в мягкое место ткнул.

– Не извольте беспокоиться, - ляпнула я, - я вполне могу дойти до столовой, если мне дадут палку.

"Этой палкой да тебе по хребту, - проворчала ехидна внутри, - на Алексея любоваться тебе захотелось, а ведь вроде умная женщина".