— Я не могу с этим не согласиться, — ответила я, как только ком в горле позволил мне говорить.

— Ну давай же. Пора принимать душ, мисс Харден. Я оставил для тебя одежду на своей кровати и полотенце в ванной. Как выглядят яйца и бекон на завтрак?

Я обернулась, обвила руками его шею, глядя глубоко в его красивые глаза, мое лицо озарилось улыбкой, счастье текло из каждой поры.

— Ты звучишь абсолютно идеально.

Я никогда раньше не чувствовала любви. У меня просто никогда в жизни такого не было.

Если бы кто-то спросил меня, я бы не смогла рассказать им, каково это. Его запах, вкус, ощущения и тепло были для меня новыми, и теперь они были связаны с мужчиной, который сейчас готовил мне завтрак, пока я принимала душ в его ванной.

Я всегда представляла, что любовь заключается в мелочах. Ваш любимый торт, который выпекают в духовке, когда вы приходите домой из школы. Успокаивающие объятия комфорта, когда вам плохо. Запах бекона и яиц, которые кто-то готовил тебе на завтрак. Тепло и безопасность осознания того, что тебя принимают и хотят, потому что кто-то, кто тебя любил, сделал это для тебя из любви.

У меня никогда такого не было.

Привязанность никогда не была той эмоцией, которую мой отец испытывал по отношению ко мне. В его глазах был только обман и презрение. Я научилась видеть себя так, как он.

Он винил меня в смерти моей матери, и в каком-то смысле я тоже. Он так и не нашел в себе сил простить меня, хотя я была всего лишь беспомощным ребенком.

Обо мне всегда заботился кто-то еще. Как он оплачивал эти счета, до сих пор остается загадкой. Но почему-то эти женщины никогда не задерживались здесь надолго. Они перестали появляться, как только я научилась готовить хлопья самостоятельно, когда мне было шесть лет.

Я сделала все, что могла, чтобы не мешать ему. Я избегала находиться с ним в одном пространстве, как чума. Он ни разу не сказал доброго слова, и это был хороший день. Запереться в чулане на всю ночь или даже на все выходные было своего рода отсрочкой от подвала аптеки, в которой он работал.

Его слова о недостойности все еще преследовали меня, поскольку я не научилась освобождаться от необходимости оценивать свою ценность по его стандартам. Они все еще повлияли на меня. Они разрывали меня на части и заставляли каждый день желать, чтобы у меня была другая жизнь. Или вообще никакой.

Так что оказаться здесь сегодня и принять тот факт, что, возможно, я заслуживаю счастья, было огромным шагом. Я чувствовала себя желанной и принятой, в безопасности в объятиях Лиама, даже после того глупого дерьма, которое я совершила прошлой ночью.

Я заперла все эти чувства в их маленькой коробочке, высохла, прежде чем пойти в гостиную и наблюдать за Лиамом, пока он заканчивает завтрак. Он напевал и покачивался под звуки музыки, игравшей на его динамике, и я снова застряла, глядя на него. Чувствую себя так, так сильно.

Лиам встретил меня с улыбкой, как только почувствовал мое присутствие. Оно освещало его лицо, глаза сияли ярче звезд.

— Мне моя одежда на тебе нравится намного больше, — он дразнил меня, его глаза осматривали мое тело с головы до пят, подходя ближе ко мне, рассматривая мою фигуру. Обхватив меня за талию, Лиам притянул меня к себе, покачивая вместе с собой под воодушевляющую мелодию.

То, какова была моя жизнь, было выше моего понимания. Я не привыкла к счастью, которое не помещалось в мое маленькое тело.

Я позволила своим губам найти его, наш поцелуй сразу же стал глубже, когда руки Лиама свободно бродили по моему телу, ладонь сжимала мою задницу, одновременно плотно прижимая мои бедра к его паху. Реакция моего тела на него была мгновенной, жар его прикосновения поджег меня.

— Ты настолько голодна? — Лиам отстранился после того, как мой желудок заурчал от презрения, пустота и запах завтрака остановили его продвижение.

— Запах горящего бекона всегда меня возбуждает, — я усмехнулась, наблюдая, как Лиам бежит к духовке, пытаясь ее спасти. Его смех заполнил все пространство, когда он повернулся ко мне с тарелкой, наполненной обжаренными на углях кусочками бекона.

— Бекон а-ля Везувий. Моя специальность, — сказал он, смеясь сильнее, и я не могла не присоединиться. — Присаживайся, пока я приготовлю нам немного бекона, который мы сможем переварить.

Мы сидели в уютной тишине и завтракали вместе, с таким комфортом, что казалось, что мы занимались этим всегда.

Было странно видеть Лиама таким беззаботным, словно прошлая ночь что-то в нем открыла. Но это была его сторона, которую мне нравилось видеть.

Я смотрела, как он жует еду, мои глаза постоянно были прикованы к нему, изучая его татуировку. Женщина и череп с бабочкой у рта недоумевают, что же это значит. Я заметила еще одного, бегущего по всей длине его руки. Фраза, написанная рукописным почерком, который я не могла разобрать.