Мои глаза вылезли из орбит, когда я увидела блестящий металл черного пистолета, который Лиам умело расчленял. С громким стуком он ударил пистолетом по деревянному столу между нами, стоя прямо, уперев руки в бедра и глядя на меня. Мое сердце ускорилось до неестественного ритма, кровь в ушах звучала громче слов, если они вообще были произнесены в тот момент.

— Ты понимаешь, что я сейчас пытаюсь сказать? — голос Лиама был напряженным от разочарования, в его словах тоже витала тревога.

— Я… я думаю, что да, — я заикалась от недоверия.

— Скажи это, — он потребовал. Я сухо сглотнула, мои глаза горели от слез, которые я пыталась сдержать. — СКАЖИ ЭТО! — крикнул он, и все мое тело задрожало от этого звука.

Я покачала головой, отрицая это, не желая слышать слово, которое только что сожгло мое вновь обретенное счастье дотла.

— Я итальянец, у меня больше денег, чем я могу потратить, в моем теле выгравирован образ смерти, я управлял этим пистолетом так, как если бы он был частью меня, и я знал, где ты живешь, еще до того, как ты заполнила анкету, — тон его был резким и холодным, каким-то странным образом обвиняющим. — Мафия, Джейми. Ты можешь сказать это. Я часть этого в такой же степени, как и оно — часть меня. Вся моя жизнь пропитана грехом, а ты?

Лиам встал передо мной на колени, взял мое теперь заплаканное лицо в свои руки и заставил меня посмотреть ему в глаза, его голос понизился до приглушенного шепота.

— Ты единственный свет в моей тьме, Джейми.

Я закрыл глаза так сильно, как только могла, и еще больше слез покатилось по моим щекам. Подушечками больших пальцев Лиам вытер их и поцеловал мои губы, которые не ответили на его поцелуй, как всегда.

Лиам отстранился, его руки упали на ноги, а голова разочарованно опустилась от моей реакции. Я похолодела, шок охватил мое тело.

— Ты свободна идти, — пробормотал он себе под нос, дрожь в его голосе пронзила меня прямо в груди.

Несмотря на то облегчение, которое поначалу принесли мне его слова, я не могла найти в себе силы пошевелиться. Каждая часть меня кричала от потребности обнять побежденного мужчину, стоящего на коленях передо мной, в то время как моя совесть говорила мне бежать и никогда не оглядываться назад.

Вместо этого я осталась и продолжала копаться во тьме, в которую мне не следовало погружаться.

— Ты убивал людей, — я не была уверена, был ли это вопрос или утверждение. Лицо Лиама побледнело от моей резкости, и я знала, что ответ — да.

— Мэтт сейчас всем управляет. Моя задача — следить за соблюдением правил. Я силовик.

— Ты убивал, — настаивала я, образ окровавленных рук Лиама вызывал у меня еще больше слез, которые я не могла остановить.

— Да, я убивал.

Мое сердце остановилось при его подтверждении, долгая, болезненная пауза, прежде чем рыдания бесконтрольно сотрясли мое тело. Я взяла лицо в руки, пытаясь спрятаться от его глаз, но Лиам притянул меня к себе, заключив в свои объятия, успокаивая своим ароматом и нежными поцелуями.

Я потеряла счет времени, плача в объятиях убийцы, мое воображение разыгралось сценами насилия, которые были настолько знакомыми, что я чувствовала их запах.

— С тобой все в порядке, — шептал Лиам снова и снова, пытаясь вернуть меня в состояние, в котором я могла бы снова запомнить его слова. — Ты в порядке.

Спустя, казалось, целую вечность, я успокоилась после шока, слезы все еще лились из моих глаз, как капли дождя, но моя буря уже не бушевала так сильно. Лиам наклонил мою голову вверх, зацепив пальцем мой подбородок, заставляя меня посмотреть на него. Его глаза были красными, выражение лица страдальческим и мучительным, и я боролась с желанием поцеловать все это. Я не могла, да? Как я могу еще заботиться о нем?

— Я бы никогда не причинил тебе вреда, — Лиам наконец нарушил молчание. — Ты знаешь, что это правда?

Я просто кивнула. Мой голос застрял в горле от правды этого вопроса, и я просто не могла осмелиться сказать это. Раньше мне причиняли боль люди, которые должны любить меня и защищать. Это была инстинктивная реакция, вызванная опытом.

— В твоих глазах страх, Джейми. Я знаю, что ты лжешь мне.

Я снова уткнулась головой ему в грудь, защищаясь от его понимающего взгляда, вдыхая его еще раз, прежде чем уйти, не зная, вернусь ли я когда-нибудь.

Лиам был прав. Я думала о беге. Но единственное, что заставляло меня бежать, — это моя совесть. Как я могу с этим смириться? Как его откровения могли не изменить мои чувства к нему?

Я сломлена, и до сих пор Лиам был единственным, кто мог собрать меня воедино. Я так сильно хотела его, но не знала, как смогу взять его теперь.