– Непотребство? – переспросила Клиа.

– Очень и очень давно. Мне кажется…. Кажется, здесь стряслось что-то ужасное.

– Заставившее оракул умолкнуть? – высказал догадку Алек.

– Вероятно.

Серегил попристальнее пригляделся к остаткам плиты. Работа была невероятно добротная, хотя от неё и сохранилось не так уж много. И никаких признаков, по которым было бы можно определить, насколько древней она была.

– Выглядит так, будто кто-то нарочно запечатал этот проход, - Микам подошёл к Серегилу. – Быть может, чтобы не дать выходить испарениям?

– Наверное.

Клиа тем временем изучала стул. Благоговейно погладив сиденье рукою, она повела пальцами вдоль серебряной инкрустации.

– Вы можете себе это представить? – едва слышно произнесла она. – Вот тут вот веками сидели оракулы и пророчествовали великим мира сего.

– Какие-то очень уж маленькие, эти провидцы, - заметил Микам. – Если я попытаюсь сюда присесть, мне придётся закрыть коленками уши. По размеру, скорее, как для ребёнка.

– Для ребёнка? – Клиа вдруг побледнела. – Замурованного здесь… и так год за годом? О, Иллиор…, - она вдруг зажала ладонью рот и нырнула в проход, по которому они все сюда пришли. До них донёсся её торопливый бег.

Переполошившийся Теро ринулся вслед за нею, заставив остальных недоумённо переглянуться.

– Сроду не видывал, чтобы она так реагировала на что-то, - произнёс Серегил.

– Должно быть, тяжёлый воздух, - предположил Микам.

Алек двинулся, было, на выход:

– Пойдём, лучше глянем, не понадобится ли им наша помощь.

Но Микам остановил его, накрыв ладонью плечо:

– Ты на месте Клиа хотел бы, чтобы твои приятели видели, как тебя рвёт?

– Нет. Это вряд ли.

Серегил воткнул факел в металлическое ушко жаровни, вытащил из камзола сверток с инструментами и достал светящийся камень на корявой деревянной рукоятке.

– Вот. Теперь хоть не подпалим себе брови, - сказал он, убирая свёрток обратно.

– Точно, - Алек тоже достал свой камень.

Микам присел на корточки и заглянул в туннель.

– Проклятье, мне тут не пройти, - он покачал головой. – Похоже, придётся дожидаться вас здесь. Орите, если потребуется найти кого-то помельче, чтобы послать вас спасать.

Проход этот оказался куда уже и короче прежнего, так что порой им приходилось двигаться на четвереньках. Через несколько футов он довольно круто забрал вниз, так что обратно, видимо, придётся буквально карабкаться наверх. Впрочем, народ же с этим как-то справлялся.

Последние несколько шагов Серегил, поскользнувшись, проехал, а не прошёл, и в итоге очутился на пузе в неглубокой, но ледяной луже.

– Ладно, зато меньше вероятности напороться на змей, - пробормотал он, поднимаясь на ноги.

И едва успел отскочить в сторону, как из прохода следом за ним выкатился Алек.

– Чёрт!
– от неожиданности вырвалось у того.

Серегил хохотнул и протянул ему руку:

– Ты был, как только что родившийся телок.

– Ну, спасибо, - Алек ухватился за его руку и рывком встал на ноги.

Оба успели намокнуть, вода капала с них на пол. К тому же, в склепе было довольно прохладно.

– Запах тут определенно сильнее.

– Должно быть, здесь где-то природное отверстие, через которое сюда проникают все эти испарения. Если почувствуешь дурноту или нечто необычное, дай мне знать. Я тебе тоже. Это может оказаться небезопасно для здоровья.

– Хорошо. А пока давай-ка осмотримся тут.

Оба подняли вверх свои камни и ахнули.

– О, Свет Иллиора! – негромко воскликнул Алек.

Его сдавленный вскрик сыпанулся по склепу свистящим эхом, оттенённым звоном падающих где-то капель.

Этот грот была куда огромней двух предыдущих, настолько большой, что свет их камней не достигал дальней стены. И всё же от того, что они смогли увидеть, у них захватило дух. После тех немногих слов Зеллы к такому они оказались совсем не готовы.

Стены буквально жили, расписанные рисунками углем, мелом и охрой.

– В жизни не видывал ничего подобного, - вытянув руку с камнем, Алек шагнул внутрь.

– Я тоже.

Серегил подошёл к ближайшей стене, рассматривая нарисованного лося. Рядом с лосем была нарисована пара рысей с кисточками на ушах и с пятнистыми спинами. Они все словно шествовали по стене бок-о-бок, виднеясь как бы друг из-за дружки. Художник – или художники – имел очень точный глаз и умелую руку, обозначив фигурки лишь минимумом уверенных и плавных линий, наложив очень верные тени, отчего каждый зверь выглядел, будто настоящий. Серегил, позабыв про мокрые сапоги, двинулся вдоль стены, отыскивая всё новые и новые замечательные изображения животных: оленей, сов, выдр, змей, и ещё всяких кошек. Черепах, рыб, орлов, колибри. А также чаек и даже осьминога. Тут и там попадались куски отпечатков ладоней. Там, где художник – или художница - должно быть, касался стены рукой, делая передышку в своей работе. А чуть подальше был целый участок этих отпечатков из охры, штук тридцать или сорок, как минимум, и все одного размера. На каждом не хватало безымянного пальца. Значит, все их оставил один и тот же человек, своей левой рукой. Серегил померил один из них ладонью. Отпечаток был больше его руки, а до самых верхних ему было не достать. Высокий он был. Этот художник.