Гобелен задрожал. Переплетаясь, линии меняли свое положение. Фрида, поддерживаемая силами Тильды и Суви, захотела так сильно, что начал затягиваться и обретать прежние черты не только портрет Винцента, но и портреты всех других, стертых с лица гобелена.

Холли со смехом наблюдала за происходящим, а Ивар с трудом дышал от восторга. Вдруг у них засветились руки теплым, серебристым свечением. Такими же стали руки Тильды, Суви и даже Хорста и Сильвестра. У всех далеких родственников руки покрылись искрами.

Линия Розы оторвалась от Лили и встала рядом с портретами Винцента и появившейся на гобелене Невены. Внизу высветились имя и даты жизни. Винцент счастливый улыбался им. Теперь он был рядом с Розой и Невеной, и бежать уже не хотелось.

Хотя Винцент ушел, Суви казалось, что он стоит рядом. Весь величественный, переполненный магией и уставший. Всю жизнь бежавший за знаниями, бежавший к себе и от смерти, он принял ее, как друг. И духи приняли его как равного себе.

— Добро пожаловать домой, — сказала Адалина, приветствуя своего потомка с гордостью в глазах.

Ведьмы не могли видеть призраков, но чувствовали, как они становятся рядом. Те, кто был до Адалины и те, кто был после. Суви была уверена, что это покалывание на руке от маминых пальцев. Она тихо прошептала, не сдерживая слез:

— Ты пришла ко мне, мама.

Люпин неустанно заливал слезами белый кафтан. Его уши подрагивали над рыжей копной.

— Я б-был еще подростком… я п-просил ее не д-делать, я всегда д-держал его п-потрет в ч-часах, чтобы за у… ужинами он был с нами, В-винни так любил рябиновое варенье…, — еле слышалось за всхлипами.

Холли кинулась к домовому и крепко обняла его. Люпин уткнулся в плечо Холли, продолжая бормотать сквозь слезы. Ивар последовал ее примеру.

Остальные остались стоять, наблюдая за появляющимися именами. Иногда их охватывал ужас от того, кто был в их роду, иногда они не понимали, за что человек был лишен своего места.

Вечером Суви уложила дочь спать. Холли лежала на бывшей кровати Суви, мечтательно смотря на украшенный звездами потолок.

— Значит, дедушка Винцент больше не придет? — с грустью спросила Холли.

— Нет, милая, но он всегда рядом, — Суви растрепала волосы дочери и печально улыбнулась.

— А ты приедешь?

— Кончено, Холли, я обязательно вернусь, — Суви поцеловала Холли в лоб, — в каждом цветке я буду возвращаться, пока не вернусь сама. А теперь закрывай глаза.

Холли поворчала что-то во сне и заснула. Суви укрыла ее одеялом, отложив «Сказани про драконов для юных чародеев» Хлои Даль и зажгла звезды под потолком. Холли сладко спала.

Суви закрыла дверь и зашла к Фриде. Ее всегда светлая комната наполнилась полумраком.

— Ты все решила? — Фрида выглядела озадаченной.

— Да, я хочу этого! — твердо заявила Суви.

Фрида ободряюще улыбнулась племяннице и обняла ее. Теперь она боялась отпускать Суви, будто той было шесть лет, а не тридцать. Но раз ей так хотелось, Фрида решила не мешать.

— Будь осторожнее, дорогая. Возьмешь с собой Холли?

— Пока не закончиться лето, потом отвезу ее к отцу в Девоншир. — Иногда Суви думала, что случилось бы, останься она с Гленном Торндайком, но эти мысли казались чем-то неправильным, пусть он и был хорошим, и даже замечательным, но он, как и все, казался слишком непохожим на Адама, — Холли поучиться в местной школе год, потом приеду и заберу ее. Пойми, тетя, я должна найти себя. Так же, как Винцент.

— Я понимаю, — Фрида снова обняла Суви.

Суви подумала о Гленне и Адаме, и о других мужчинах, которые были, пусть и не долго, в ее жизни. Но вдруг она осознала, что больше не хочет искать в других черты Адама. Пришло время распустись и новым цветам.

Осталось сообщить Тильде и Эди.

Эди учил Матильду готовить ее любимый тыквенный пирог с лепестками тимьяна. Они смеялись, о чем-то шутя, и бросали друг на друга нежные взгляды. Суви прижалась к стене и мечтательно улыбнулась.

— Хочу так же, — прошептала Суви.

Скоро придется ехать на похороны, потом долго прощаться с дочерью и идти в путь. Смотря на освещенных теплым светом Тильду и Эди, Суви окончательно поняла, что должна это сделать. Дорога звала ее.

Перед отъездом Суви оставалось сделать еще одно дело. Долгие годы она откладывала поход к могиле метрии и вот, наконец-то, собралась с силами.

На кладбище стоял величественный склеп, уютно спрятавшийся под сенью огромной пихты. Склеп и цветы вокруг него были ухожены, так как Люпин каждый день заботился о состоянии склепа семьи Адельхейд.