— А я слышал, ты вернулся в Совет, — Хорст провел дедушку на верхний этаж, — тетя Фрида помогла?

— Твоя тетя прекрасный друг, но она тут не причем, — достаточно мягко ответил Парцифаль.

Парцифаль чувствовал себя чужим в этом доме. Доме, принадлежавшем слепому старику, скрючившемуся в кресле — его сыну.

— Парцифаль Реген, — раздался из глубины комнаты хриплый голос.

Там сидел тощий старик, весь исполосованный морщинами, но волосы его, медно-рыжие, были сильно тронуты сединой. Казалось, сто двадцать два тут именно Сильвестру, а Парцифалю только семьдесят восемь.

— Сили, — ласково произнес Парцифаль, точно говорил с восьмилетним мальчишкой. Впрочем, Сили и почувствовал себя таким в его присутствии.

— Ты давно потерял право ласково называть меня, Парцифаль, — сухо заключил Сильвестр.

— Я знаю.

Парцифаль встал перед сыном на колени и взял его дрожащую жилистую руку. Сильвестр не отдернул ее, но напрягся.

— Я присылал письма, сначала. На каникулах не решался приезжать, да и обещал. А потом… потом я решил, что не могу быть тебе нужен.

— Это оправдания. Ты боялся, что я прогоню тебя. А сейчас… — Сильвестр подавил кашель, — сейчас вдруг пришел.

— Я перестал бояться. Я больше не могу убегать и не должен. — Парцифаль сжал руку сына, — и в тот ужас, что тебе пришлось пережить, я не хотел верить. Я должен был забрать тебя к себе.

— Ты должен был много чего, — Сильвестр с невероятной для своего тела силой сжал руку отца, — не ври мне, что не знал. Ты посылал своего фамильяра проведать меня, я чувствовал твою птицу. Да и мой ворон чуть не вонзил когти в твоего пестрого друга. И ты был на похоронах матушки, стоял в дали. Никто кроме меня не мог увидеть тебя. Тоже мне, скрылся заклятием.

Не обращая внимания на боль в руке, Парцифаль привстал и дотронулся пальцами до лба сына. Парцифаля пробила дрожь.

— От тебя и от ведьмы Адельхейд не мог родиться кто-то еще. Но моя редкая сила слишком непомерна.

— Даже ши плохо справляются с ней, да и для них такая сила тоже редкость, а ты видишь. Ты видишь больше.

— Я вижу, что было, есть и могло бы быть. Это не та сила, которая должна быть у ведьмака, да даже у ши. Непомерный дар, — Сильвестр истерично улыбнулся потрескавшимися губами, — и он достался мне. В тринадцать я проснулся слепым, как думаешь, каково это, Парцифаль? — выплюнул последнее слово Сили. — Твой старый друг приходил ко мне, просил совета. Я никогда не отвечал. — Сильвестр сдвинул рыжие брови, — но я жалею, что не дал один. Передай моей бедной племяннице, что я мог помочь, но не стал. Раз уж убрали с родословной его, то и меня должны. И я, признаться, я не лучше тебя, как человек… Но моей доле слишком много всего. Я бегу от кары нести крест за людей. Но я лучше тебя, как отец. Я не бросил сына, даже будучи слепым. Так зачем тебе прощение? — Сили нервно вздохнул, — Я не дам его.

— Мне не нужно твое прощение, — ответил Парцифаль.

— Я знаю, — чуть слышно сказал Сили, — но мне больно.

— Я все равно люблю тебя, мой маленький Сили, — Парцифаль поцеловал сына в исцарапанный морщинами в лоб, — я вернусь на выходных, ты не против?

Сильвестр ничего не ответил. Но он будет ждать, не решившись увидеть, придет отец или нет.

Утро выдалось туманным. Винцент Вальден зашел во двор на краю небольшого городка. Мир погрузился в еле заметную, сладкую тишину. Винцент остановился у двери и постучал. Стук глухим эхом разнесся по сонной улице.

Профессору открыла дверь Линнея Риис. Она только включила радио и поставила чайник.

— Профессор? — Линнея растерялась, — так рано?

— Можно войти? — мягко спросил Винцент.

— Да-да, конечно! Пора пить чай! Я ждала не вас… или вас?

Винцент сел за стол и чуть распустил галстук. Линнея не могла не заметить, как красиво Винцент выглядел. Он постарел, точно вернув назад все свои триста лет. Линнея подумала, что такой возраст очень идет Винценту.

В его темно-карих глазах отразился белый туман за окном.

— Вы могли себя омолодить, но не стали, — заметила Линнея, наливая чай — Все не решалась спросить, почему? Но раз вы так бесцеремонно пришли рано утром…

— Мне не нужно это, — сообщил Винцент, благосклонно улыбнувшись, — мне даже идет. Верно?

Линнея нервно рассмеялась. Винцент рассмеялся в ответ. Его баритон мягко разнесся по кухне, заполняя все пространство: щели, трещины, просветы между вещами. Линнея поняла, что эхо его голоса навсегда будет бродить на кухне, отскакивая от штор, стенок шкафов и посуды.

— Что вы хотели, профессор? — серьезно спросила Линнея.

— Передай кое-что Суви, — грустно улыбнулся Винцент, — выполнишь мою небольшую просьбу?

— Конечно!

Линнея Риис пила чай, спокойно слушая просьбы Винцента. Винцент тоже пил свой чай, в нем были шиповник, иссоп и бузина. Особый чай, который Линнея заваривала своим гостям, выходящим из тумана.

Винцент посмотрел в окно. Окутанная туманом, его ждала молодая прекрасная девушка с коричневыми волосами. Она с теплотой улыбалась Винценту. И взгляд ее говорил: «я так долго ждала тебя». Винцент выдохнул, коснулся обручального кольца, последние сомнения ушли с появившейся нежностью в ее взгляде.