Важно понимать, что родители – не боги, а обычные люди, и осознание этого рано или поздно придет. Время, в котором они жили, предъявляло другие требования, и травмировали они не из желания сделать больно или унизить, а чаще от незнания, неумения или ограниченности ресурсов. Других родителей у нас никогда не будет. Сколь усердны ни были бы наши попытки получить от них недополученное, в конечном итоге придется самому делать свою жизнь лучше и комфортнее, учитывая ограничения и травмы собственного детства. Но это будет потом, а в начале – счета и претензии. Именно этого больше всего страшатся хорошие родители, которые хотят стать для своих детей лучше, чем были для них их собственные. Конечно же, встречаются родители-садисты, но большинство все-таки наказывают своих детей не потому, что им нравится обижать слабых, а потому что они сами чувствуют себя слабыми и бессильными.

Казалось бы, мы действуем, исходя из первого значения слова «идеал», найденного в словаре Ожегова, когда под этим понятием подразумевается то, что составляет высшую цель деятельности, стремлений. Мы так хотим сделать все по высшему разряду и так сильно боимся травмировать свое чадо, что теряем спонтанность и гибкость, ведь куда ни глянь везде есть риск сделать что-то не так.

На первый взгляд кажется, что с маленьким ребенком все просто: сейчас поест, потом поиграет, поспит, погуляет. Дальше возникают нюансы.

«Запретить сладкое – это насилие? Вдруг потом эта самая шоколадка сделает его несчастным, потому как над ним будут смеяться на празднике, а ему будет хотеться быть как все? Может, все-таки разрешить? Но как же диабет, ожирение? Вдруг потом он предъявит, что мне было все равно на его здоровье, когда он был маленький и ничего не понимал?»

«Отдать в музыкальную школу и не дать бросить при первых трудностях? А вдруг это сломит его волю и не даст шанса развиться в другом? А если не настаивать? Не хочешь фортепиано, пожалуйста, пусть будет хоккей или рисование. А вдруг он так и не научится добиваться целей и будет все бросать на полпути?»

«Сегодня он вернулся из школы в слезах. Подойти спросить или дать возможность справиться самому? Где та граница, за которой он уже может справиться сам? Не слишком ли рано я его оставляю без поддержки?»

Вопросы, вопросы, вопросы, и ни на один нет идеального ответа. Идеальных ответов нет, а образ идеального родителя имеется.

Есть такое упражнение – создание коллективного портрета идеального родителя. Так как он идеальный, то его место на пьедестале, поэтому сооружается символический пьедестал. На него залезает назначенный родитель и с высоты своей идеальности пытается утешить плачущего у его ног воображаемого малыша. Я ни разу не видела, чтобы кому-то это удалось. Даже поглаживание с высоты пьедестала воспринимается условным малышом как пренебрежение, не говоря уже о крике или шлепке. Сильный страх ошибиться делает нас неживыми рядом с растущим, постоянно меняющимся ребенком. Страх и стремление сделать все как можно лучше – одни из возможных причин родительского выгорания.

К счастью, родительство – долгий путь. Он не заканчивается ни в три года, ни в подростковую сепарацию[30], ни даже когда ребенок уходит в самостоятельную жизнь. Мы навсегда остаемся родителями, даже если совсем прекращаем общение. В том, что путь родительства долгий, и дети могут предъявить нам счета, есть много ресурса, потому что они не только обвиняют, но и хотят что-то компенсировать, изменить, получить нас настоящих, живых, любящих.

Знаете, что невыносимее всего обсуждать родителям? Не свои конкретные поступки, а сожаления, ошибки, слабость и растерянность. Говорить об этом очень непросто, потому что рано или поздно мы неизбежно сталкиваемся с виной, стыдом и собственной плохостью. Раз встречаться со своей неидеальностью невыносимо, то можно обмануть себя, например, загладив вину через какие-то материальные или нематериальные подарки: купить ребенку что-то, о чем он давно мечтал, или провести с ним время, как хочется ему. Так чувство вины за произошедшее еще какое-то время повисит в воздухе, а затем растворится.

Кстати, это чувство родителей отлично эксплуатируют рекламные компании. Помните, несколько лет была популярна реклама Kinder, где красивая молодая мама, увлеченная работой, вспоминает, что уже вечер и пора бежать за ребенком в детский сад, а по дороге покупает шоколадку? Пока мама на работе, сынок, скучая по ней, рисует цветы в подарок. И вот они бегут друг к другу навстречу и обмениваются дарами любви. Кусочек шоколадки – это же такой простой способ выразить любовь, а заодно и погасить чувство вины за то, что заработалась и не заскучала по сыну. Лично я, когда мои дети были маленькими, делала так неоднократно, каюсь. Но сможет ли шоколадка подарить мамину любовь? Скорее всего, нет, а вот компенсировать грусть от разлуки может. Правда цена за такую компенсацию может быть высокой: лишний вес и пищевая зависимость, но это уже другая история.

Если стыд слишком жгучий и невыносимый, заглушить его помогает маска идеального родителя. Можно убедить себя, а заодно и ребенка, что все было именно так, как надо, что ты не виноват. Может, это ребенок виноват: плохо себя вел, испортил планы, не хотел делать то, что нужно? Кстати, здесь подарки тоже пригождаются для того, чтобы сгладить ситуацию. Ведь несмотря на вину ребенка, вы все равно его любите.

Выходит, стремление к идеалу помогает нам адаптироваться, формирует и поддерживает мотивацию в деле воспитания, защищает от чувства вины, стыда и собственной плохости. Ведь если я плохая мать, то бесполезно даже пытаться делать что-то хорошее.

Практически каждая мама, обратившаяся за помощью к детскому психологу, считает себя «плохой матерью», даже если убеждена, что исправлять надо ее ребенка. В глубине души она переживает очень сильный стыд и вину: с чем-то не справилась, что-то не смогла или навредила. Помочь ей почувствовать себя «достаточно хорошей» – одна из первоочередных задач в контексте помощи ребенку.

И снова спасибо доктору Дональдсу Вудсу Винникотту, который почти 60 лет назад обогатил психологию, введя понятие «достаточно хороших родителей»: «О детях, даже грудных, можно сказать, что им не слишком подходит обстановка механического совершенства. Им нужно, чтобы рядом были человеческие существа, которые могут как достигать успеха, так и терпеть неудачу. Детям подойдут достаточно хорошие родители, а достаточно хорошие – это вы и я. Детям нужно, чтобы родители были последовательными и предсказуемыми для детей. Для этого мы должны быть собой. Если мы – это мы, наши дети могут постепенно узнавать нас»[31].