Они тормознули жигулёвскую «шестёрку», и снова за окнами понеслись пейзажи, напоминающие репортажи из Чернобыля или из американских боевиков на тему постапокалипсиса. Огромные рукотворные холмы из пустой породы чередовались с заброшенными и полуразрушенными шахтными строениями, копрами, переплетениями труб и ржавых металлоконструкций, вентиляционными агрегатами, свалками, поваленными заборами, оборванными линиями электропередач… И частокол высоких труб, точно стволов доисторического исполинского леса, на которых не уцелело ни единой веточки.

На их фоне шахта, указанная Павлом, произвела почти пристойное впечатление: ограждение на месте и ворота заперты.

– Внутрь полезете? – хозяин «Жигулей» со скепсисом оглядел парочку. – Ну-ну. Обережно внизу.

За проявленное сострадание Игорь сунул ему на десятку больше.

Солнце основательно склонилось к горизонту. На стук ногой по воротам минут через десять открылась калитка. Показавшийся в ней сторож представительностью не уступал Павлу, вдобавок пахнуло мощным выхлопом.

– Тю! Знову ти. Ну, заходь. Чоловик з тобою?

– Со мной, дядь Петро. Пропускай.

Охранник отогнал бешено лающую свору собак. Эхо от их тявканья неприятно отразилось от кирпичных стен с пустыми брешами окон.

– Похмелитися даси?

– Нету, - развёл руками проводник.

– Не треба жадувати[2], - настойчиво произнёс сторож, вздохнул горестно и, не получив желаемого, отступился.

Они проникли в здание через дверной проём под высокой башней копра и двинули к клетухе подъёмника. Несмотря на общую разруху, здесь тускло горела электролампочка.

– Що у вас там? – пьяница ткнул пятернёй в рюкзак, словно впервые его заметил.

– А не шёл бы ты на…

– Надо показать, - мягко перебил Павел.

Игорь недовольно нахмурился. Обнаружив кривой стол сомнительной чистоты, положил туда рюкзак и расстегнул. Сторож проигнорировал спортивную одежду. Его заинтересовал необычный прибор с рычажками и шкалами.

– Що це таке?

– Датчик напряжённости эктоплазмического поля. Без него к экстрасенсам не хожу. Ещё вопросы?

Остался один, и ещё какой. Петро узрел бутылку водки. Сильный удар по руке и в грудь послужил объяснением, что угощение не состоится. Он расстроился окончательно и раскрыл двери подъёмника.

Горняцкий лифт ушёл на глубину с противным скрипом. Не исключено, что механизм не смазан с эпохи развитого социализма. Игорь постарался не думать, что с ними станет, если зависнуть в толще земли, вверху не слишком вменяемый алкаш, в глубине – непонятный гуру с восточным пышным титулом «гаовьянь». Павел, напротив, явил образчик полного спокойствия. Раз он здесь бывал уже и вышел целёхоньким, если не считать рак, уверен в безопасности… Придурок!

О том, что шахта – место отнюдь не безопасное, рассказали множественные таблички. Увидев предупреждение о загазованности, Игорь понял – закурить скоро не удастся. Особенно если учесть, что огромные лопасти вентиляторов, виденные на поверхности, не работают годами. Внутри пахло сыростью, ржавчиной, гнилью. Кто знает, что намешано в этом коктейле.

Под ногами хлюпнула вода. Пока неглубоко, ниже щиколотки. Но ведь спустились-то всего ничего. По рассказам, донбасские шахты уходят вглубь породы более чем на километр. Что – всё затоплено?

– Пошли, что ли?

Игорь покорно поплёлся вслед, внимательно глядя под ноги. Заблудиться невозможно: цепочка редких неярких ламп вела в единственном направлении.

Над головой ржавые крепи – арочные железные профили, пространство между которыми заполнено брёвнами и досками. Большая часть, понятное дело, давно сгнила, обломки валялись на полу. Да и металл устаёт. Наркевич, человек не робкий, инстинктивно втянул голову в плечи. Опоры могут обвалиться в любую секунду… Но не рухнули же месяц и год назад, вряд ли здесь было более празднично. По разумному размышлению, страшного ничего.

– Игорь! Не отставайте.

– Сейчас. Отолью только.

Он ступил в тень и вытащил из рюкзака «датчик эктоплазмы». В самолёт с таким рискованно идти, но от поверхностных проверок спасёт. Под нижней крышкой нашёлся «Вальтер», перекочевавший в карман на бедре. Человек, обставляющий встречу с подобным антуражем – заброшенная шахта с радиацией и подведённым непонятно откуда электричеством – стопроцентно опаснее обвалов, затоплений и горючего газа. А если повезло, и с первой попытки попался Рашид, немецкому стволу точно найдётся работа.

Тоннель, обзываемый Павлом странным словом «квершлаг», вывел к тупичку, за ним обнаружилась крепкая железная дверь с буквами КАВС.

– Расшифровывается «Камера Аварийного Воздушного Снабжения», - объяснил украинский Сусанин. – Здесь шахтеры должны прятаться в случае пожаров и аварий.

Если добегут. С другой стороны, чем не нора для подземного гуру? Аварийные убежища – всегда наиболее прочные и надёжные сооружения.

Дверь раскрылась без скрипа. Внутри обнаружилось помещение метров тридцать или сорок площадью с обломками столов и металлическими остовами стульев. Сухо, на полу валялись остатки газет. Игорь из любопытства поднял одну. «Донецкий рабочий», 1 апреля 2002 года. Наверно, в тот день им было не до смеха.