— Алексей Петрович, слышал я, хочет тут флотилию поставить, — осторожно спросил Строганов.

— Пять кораблей, да. — кивнул Апраксин. — Для борьбы с пиратством и общего поддержания порядка.

— Да к нам же пираты и не ходят.

— Вот чтобы и впредь не ходили — поставит. Слышал ли что в Норвегии творится?

— Слышал. Но, хоть убей, не понимаю, чего им там надобно. Торга там толком и нет. Они там что, друг у другу рыбу воруют?

— Скудно живут. Оттого и проказничают. А у тебя тут есть что взять. Вот мы и опасаемся — как бы не решились.

— Бог с тобой, — отмахнулся Строганов. — Эти норвежцы ко мне сюда за товарами ходят. Зачем им меня грабить? Кто им что потом продавать станет? Датчане совсем свои северные земли совсем забросили.

— Ты слишком хорошо думаешь о людях, Григорий Дмитриевич. — улыбнулся адмирал. — Одни на торг ходят, а другие и посмотреть — что у тебя взять. Сколько у тебя тут товаров для торга? Топоры, пилы, гвозди, ткани и прочее. Им все это надобно. Тем более, что ты торгуешь сходно и обильно. Сам-то веришь, что дураков среди них не найдется?

— Ну… — задумался Строганов, которому появление царского флота в его владениях было ой как не по душе, ведь это в какой-то степени ущемляло собственную власть крупного промышленника. — Так-то оно так…

— Посему — не серчай, но надо.

— Надо, так надо, — нехотя произнес он.

— Ты слышал о том, что Алексей Петрович задумал строить большой ледокол? — переключил разговор адмирал, прекрасно понявший причину недовольства собеседника.

— Нет, — заинтересовался Строганов.

— Тысяч в триста пудов водоизмещением[3]. С толстой обшивкой железными листами в два дюйма толщиной и сильной паровой машиной.

— Звучит… сказочно, — ответил Григорий Дмитриевич, после небольшой паузы.

— Сказочно, — согласился Апраксин. — Хотя там далеко до претворения в металле. Пока НИИ Моря обводы подбирает как можно более удачные для ледокола. А в Коломне думают над сильной паровой машиной. Годы пройдут, прежде чем все дойдет до закладки. Но какова идея! Это ведь, ежели его построить, по Белому морю и зимой можно будет ходить. Ух!

— Сумневаюсь я… — покачал головой Строганов. — Дивно слишком.

— Алексей Петрович постоянно нас всех удивляет. Чего уж тут удивляться? Мы как-то с ним беседовали. Он рассказывал о северном морском пути. Чтобы отсюда до самой Камчатки ходить водой. Но то даже он на далекое будущее относит. Дескать там какие-то особые корабли нужны. И вообще…

— Так-то пройти можно, — кивнул Строганов. — Но постоянно что-то возить — сомнительно. Там же большая часть пути — безжизненная ледяная пустыня. Мне поморы сказывали, которые забирали за Обскую губу до самой Лены.

— Вот и он также сказывает. Дескать, без создания сети опорных пунктов ничего не получится. Оттого ледоколом тем и загорелся. Говорит — первый шаг.

— Те пункты, как ты говоришь, опорные, на привозном жить будут. В былые годы в устье Оби городок был — Мангазея. Богатый. Мех скупал у местных очень выгодно. Но люда там жило крайне мало. И от подвоза еды сильно зависел. А это — устье Оби — не так и далеко. А представь такой городок где-то у дельты Лены снабжать? Или еще далее.

— Да-да. — покивал Апраксин. — Все это очень непросто. Но, согласись, интересно. Это ведь будет наш собственный морской путь в Тихий океан.

— Сомнительная радость… — снова покачал головой Строганов. — Так-то, ежели война какая — дело доброе. В остальном, как мне кажется, ныне дела поставлены куда разумнее. Вон — из Балтики сколько кораблей бегает по всему свету?

— Ла-Манш могут перекрыть. Слышал?

— Из-за того, что в Англии какой-то француз воцарился?

— Да.

— Так вокруг Скотов можно плыть.

— Рискованно.

— Не так рискованно, как по северным нашим водам.

— Тут льды. А там — и льды, и пираты. И уж поверь, ежели французы решат нам перекрыть Ла-Манш, то и каперами воды на севере Атлантики наводнят.

— Так поэтому Алексей Петрович к северу любовью воспылал?

— И поэтому тоже… Тут, как он сам говорит, одно второму не третье…

[1] В реалиях книги Санкт-Петербург так и не был основан. Вместо него основали Павлоград на месте Ниенбурга (Охтинская стрелка) и Петроград на острове Котлин.

[2] Полсажени здесь — условно 1/2 от 2,54 м.

[3] 300 тысяч пудов это примерно 5 тысяч тонн.

Часть 2

Глава 5

1715, июль, 1. Запретный город — Москва