Затем я увидел, как рука Тикура зашевелилась, и он стал поворачивать один из многочисленных рычагов.

Вокруг меня раздался страшный раскат грома, и, закрыв глаза от его удара, я почувствовал, что кружусь волчком и одновременно падаю, словно в водоворот, как это уже было раньше. Через мгновение ужасное ощущение падения прекратилось, и звук стих. Я открыл глаза. Я лежал на земле в центре знакомого поля, с которого исчез несколько часов назад, утром того дня. Но сейчас была ночь, потому что тот день я провёл на пятьсот лет в будущем.

Вокруг поля собралось много испуганных людей, они начали кричать, а некоторые убежали, когда я появился в раскате грома. Я направился к тем, кто остался. Мой разум был полон вещей, которые я видел, и я хотел рассказать им об этих вещах. Я хотел рассказать им, как они должны работать над тем, чтобы в будущем наступило чудесное время.

Но они не стали меня слушать. Прежде чем я успел поговорить с ними хоть чуть-чуть, они принялись кричать на меня, что я колдун и богохульник, схватили меня и привели сюда, к инквизитору, к вам, сир. И вам, сир, я рассказал правду обо всём. Я знаю, что, поступая так, я обрекаю себя, и что только колдун мог когда-либо рассказать подобную историю, но, несмотря на это, я рад. Рад, что я рассказал хоть бы кому-нибудь об этом времени, о том, что я видел через пять столетий в будущем. Рад, что я всё это видел! Рад, что я видел то, что когда-нибудь должно произойти…

Неделю спустя Анри Лотьера сожгли. В тот день Жан де Марселе, оторвав взгляд от своих бесконечных пергаментов с обвинениями и записями допросов, выглянул в окно на густой столб чёрного дыма, поднимающийся над далёкой площадью.

— Странный он человек, — задумчиво произнёс он. — Колдун, конечно, но такого я ещё не слышал. Интересно, — полушёпотом спросил он, — была ли хоть доля правды в его дикой истории? Будущее… кто может сказать, что могут сотворить люди?

На мгновение в комнате воцарилась тишина, а затем он встряхнулся, словно избавляясь от нелепых домыслов.

— Но хватит уже этих безумных фантазий. Меня сочтут колдуном, если я поддамся этим диким фантазиям и видениям будущего.

И, снова склонившись с пером к лежащему перед ним пергаменту, он с серьёзным видом продолжил свою работу.