Но оклематься ей не позволили.

– Прости, милая, но он женится на Аманде, – спокойным тоном продолжил мужчина, говоря так, будто это самое обычное дело. – В любом случае, ты недостойна моего сына. А когда ты проявишь свою меркантильную сущность – это лишь вопрос времени.

Её глаза стали шире, чем когда-либо. Сандра хотела заблокировать звучание этих слов от своего ума, уничтожить их, но они давили все больше и больше, и она вдруг ощутила, как всплеск гнева хлынул в её вены, разжигая бегущую кровь.

– Да как вы смеете! – зло выплюнула девушка, чувствуя, как на смену боли приходит другое. Яростное возмущение. – Я люблю вашего сына!

– Или его деньги, – равнодушно отозвался он, удерживая холодное спокойствие. – Знаешь, я все ждал, когда же он наиграется с тобой. Я не вмешивался, но теперь вижу, что зря, – его глаза потяжелели, скользнув вниз и красноречиво нащупывая её руку с кольцом. – Все зашло слишком далеко.

Сандра знала, что должна была чувствовать себя оскорбленной из-за его ответа, но на место обиды пришла только холодная решимость и ярость, которую трудно было удержать.

Она гневно сцепила челюсть и сильно сжала кулаки, немного подавшись вперёд.

– Вы не вправе указывать Дэну, с кем ему строить свою жизнь.

– Он мой сын! – вдруг возмутился мужчина, впервые полыхнув эмоциями, которые ей не понравились. – Мой долг – защищать его от таких рассчетливых сучек, как ты. Как только на горизонте появится вариант выгодней, ты переметнешься к нему, и глазом не моргнув, – презрительно высказал он и, яростно заиграв желваками, смерил ее высокомерным взглядом. – Ты просто жалкая оборванка.

Сандра открыла рот и закрыла, пока эта унизительная формулировка полностью не отпечаталась в ее голове. Её брови сошлись вместе, а гнев и возмущение, казалось, увеличились в десять раз, вдруг выстрелив наружу одним рывком.

– Вы не имеете права оскорблять меня только потому что у меня не такой социальный статус, как у вас! – воскликнула она и, отдышавшись, сделала шаг ближе, предупреждающе понизив тон: – Через месяц у нас с Дэном свадьба. Не забывайтесь.

Она звучала холодно и непоколебимо, но только Бог знает, сколько усилий ей стоило скрыть сквозящую в каждой букве дрожь. Сандра хотела развернуться и гордо уйти, но маленький сдвиг впереди почему-то ее остановил.

– Ах да. Свадьба, – мужчина елейно улыбнулся, произнеся это слово обманчиво мягко, будто пробуя его на вкус, а затем сдвинулся ближе к ней, сбросив с лица улыбку. Его лицо помрачнело, делая голос низким и жёстким, когда он остановился перед ней: – Никакой свадьбы не будет. Запомни мои слова.

Сандре показалось, что ее ударили хлыстом, заставляя ее внутренний голос завопить от боли. Но вопреки этому она смело заглянула ему в глаза, зная, что должна выстоять в этой схватке.

– Думаете, вы сможете его заставить? – раздражение полилось с ее губ, и неприкрытая злость неконтролируемо просочилась наружу. – Да он никогда в жизни не согласится на это, ясно вам???

Она ожидала любой реакции на свой выпад, но этот мужчина снова ее удивил. Он поднял руки и покачал головой, будто сдаваясь и отрицая свою причастность к этому.

– Я ни в коем случае не собираюсь его заставлять, – спокойно сказал, отступив назад и опустив руки по бокам. – Он придет к этому сам. И весьма охотно выкинет тебя из своей жизни. Причем, очень, очень скоро, – он сузил глаза, как хищник, произнеся слова, которые нависли над ней мрачной, угрожающей тенью: – Увидишь, девочка.

Теснота окутала Сандру, давя на нее со всех сторон.

Из всего, что происходило потом, её память зафиксировала ничтожно мало. Как она вышла из гигантского небоскрёба, каким образом добралась домой, и как оказалась прямо сейчас на кровати с подтянутыми к груди коленками и уткнувшимся в них лбом.

Её тело дрожало, мышцы затекли от долгой неподвижности, но тяжесть в грудной клетке никуда не уходила. Она не хотела чувствовать боль, не хотела думать о том, что все вокруг лгали ей.

Сандра не помнила, сколько просидела в этом положении с тех пор, как первая слеза скатилась по щеке, и вслед за ней упали ещё тысячи. Но она знала, что много.

Все мысли, раздувавшиеся внутри нее, прорывали путь наружу, и она ничего не могла поделать с ранимыми слезами, текущими по щекам горючими потоками.

И она знала, что должна прекратить, чтобы сохранить часть достоинства, когда снаружи раздался щелчок входной двери.

Но все только обострилось.

Чувства усиливались и взрывались с каждым приближающимся звуком, потому что она знала, что это был он.