Короче говоря, продулся Димке вчистую. В сверкавшей чистотой душевой частного корта Ямалаев рассмотрел-таки то место, на которое ему советовали обратить внимание. Рассмотрел и оторопел.

За стенкой, в соседней кабинке, плескался Димка Огибин, весело напевая «Марш энтузиастов».

— Дима, ты ведь у нас врач? — дрожащим голосом спросил Ямалаев.

— Ага. Был, — бодро откликнулся Огибин.

— Дима, ты подожди, не уходи. Мне посоветоваться надо.

Когда душевая опустела, Ямалаев, краснея и потея, предъявил доктору предмет своих волнений.

Дима деловито взял в руки интимнейшую часть члена правительства, то есть правительственного… Впрочем, неважно, что он взял, а важно, что воскликнул.

— Ото! — воскликнул Дмитрий. — Ну-ка, давай к свету подойдем. Болит?

— Нет. Я вообще не замечал пока… А что это?

— Это, батенька, твердый шанкр. У тебя, старик, люэс. Сифилис по-простому.

Дима кинулся мыть руки с мылом и тер их долго, пока Ямалаев натягивал трясущимися руками светлые летние одежды.

По улице шли вместе.

— Ты не горюй, старичок, — сочувственно глядя на дрожавшее всеми мускулами лицо Ямалаева, проговорил Дмитрий. — Сейчас это лечится. Легко.

Неприятность, конечно. Но не смертельная. Понимаю, что к врачу тебе идти неудобно. Я лекарства достану необходимые. И проколю тебя сам, чего уж. Сегодня я тебя выручил, завтра — ты меня. Только надо выяснить, кто тебя наградил.

Слушай, а ты жену свою, случаем… А?

— Нет, — дрожащим голосом ответил Демьян Викентьевич, — к счастью, нет.

Я вообще…

— Да знаю, знаю. Кто ж не знает, что ты у нас нетрадиционной ориентации? Не стесняйся, я человек передовых взглядов, хоть и натурал. Что ж, в данном случае супруге твоей повезло. От кого ты эту гадость подцепил-то?

— Понимаешь, тут такая история…

Эмоциональному Ямалаеву просто необходимо было поделиться с кем-нибудь свалившимися на голову неприятностями.

* * *

Журналист Виктор Галкин был нынче при исполнении — сидел в конференц-зале здания областного правительства с блокнотом на коленях и тоской в душе. Это же надо! В его собственный день рождения шеф загнал его на пресс-конференцию Смагиной. Как будто другого никого нельзя было послать!

Других, правда, почти не осталось — отпуска, коллеги птицами разлетелись кто куда. Ладно. Последняя неделя — и они с Аленой тоже двинутся в свое поместье. К Кирюше, Котьке, речке, ракам в речке, грибам в лесу.

Зал был полупустым. Журналистов — раз-два и обчелся. С утра говорили, что Смагина больна и пресс-конференции не будет. Но потом выяснилось, что все-таки будет. А он уж собрался было выкатить оставшимся товарищам по цеху редакторам, корректорам и т. д. — ящик пива. С рыбой и креветками. Деньги на пиршество выделила жена. Вообще Аленка как-то вдруг начала приносить в дом деньги, превышавшие его, Витюшину, зарплату. Так, между прочим, закомплексовать недолго…

На трибуне возникла девица, невзрачная, как и ее жизнь, пресс-секретарь Смагиной. Значит, — самой не будет.

— Господа, начинаем пресс-конференцию, — прогундосила девица. — Темой нынешней пресс-конференции должен был быть вопрос…

«Темой должен быть вопрос… — раздраженно думал Галкин. — Что у них, молодых, за язык нынче? Чему их учат?»

— …По поводу предстоящего обсуждения на заседании областного правительства вопроса об отведении в аренду земельного участка на территории области под строительство порта с нефтеналивным терминалом. Ангелина Игоревна заявляет о своей решительной поддержке финансовой группы «Малко». Вопросы?

Прошу вас.

— Газета «Питерский вестник». Насколько нам известно, ранее госпожа Смагина заявляла о решительной поддержке синдиката «Глобус»? Как вы можете прокомментировать изменение позиции вице-премьера за три дня до голосования?

— Без комментариев.

На все последующие вопросы пресс-секретарь долдонила эту же фразу.

«Тьфу! — в сердцах воскликнул про себя Галкин. — Информация, конечно, интересная, но где пояснения?»

Девица тем временем объявила, что пресс-конференция окончена, и неуклюже сползла со сцены.

Ее окружили журналисты.

— Скажите, может быть, есть какое-нибудь неофициальное сообщение?

— Следует ли понимать заявление так, что господину Беседину удалось убедить вице-премьера какими-нибудь новыми аргументами?

Пресс-секретарь молча продиралась к выходу.

— А что с Ангелиной Игоревной? Говорят, она больна?

И тут с хорошо известным выражением сладострастия на некрасивом лице, с которым одна женщина говорит гадости о другой, более интересной и удачливой, пресс-секретарь тихо, но внятно произнесла: