Шрифт:
Взяв гитару и облокотившись на стоявшую возле бочку, он задумался. Окружающие смолкли. Застыла и смутившаяся Кэтрин, тут же прильнувшая в объятия матери. Все с трепетом ждали, когда пальцы Алекса прикоснутся ко струнам музыкального инструмента, а слух будет ласкать мелодия его души.
И Алекс заиграл нежность разбитого сердца, плач к любви, порой обращая несмелый взгляд на слушающую милую. Он пел и видел, как и остальные, что и в её глазах таилась большая грусть...
* - из романа «Вантала — история одного пирата», Татьяна Ренсинк
Глава 32
И нет и у звёзд того сиянья тоже.
И во вселенной нет больше такой.
И первый раз в молитвах вторю: «Боже,
Ты помоги вернуть её любовь».
И каждый день проходит по-другому,
Обычный вечер тоже стал иной...
Уходят её чувства как-то бестолково,
Ну, а в моей душе горит огонь.
Я зову — не идёшь,
И безумно мне жаль,
Что не видишь огонь
И большую печаль...
Мои глаза зовут тебя на помощь,
И может, ты откликнешься, придёшь.
От взрывов между нами вижу пропасть.
И кто построит теперь нужный мост?
В сердцах застыла дрожь и не уходит.
Её бы отогреть,... да нету сил.
Ты не зовёшь, ну, а душа всё просит:
«Откликнись, помоги же нас спасти».
Я боюсь, ты придёшь
И мне скажешь:"Прощай"...
Не поможет никто,
Я прошу - обещай*...
Оставив гитару морякам, Алекс отошёл было вновь в сторону, но резко направил себя всё-таки к Кэтрин, которая пыталась незаметно вытирать слёзы. Она уединилась в стороне, желая быть в этот момент одна, и так переживала глубоко в себе, что не заметила, как Алекс уже стоял рядом.
– Кэтрин, - ласково прозвучал его красивый голос, что низким звуком ласкал слух вновь, как она наслаждалась во время его пения.
– Нет, - отступила она.
Их взгляды на мгновение встретились, но Кэтрин тут же стала смотреть в пол. Немного вот так с нею помолчав, Алекс осмелился снова на слова:
– Помоги себе.
– Я не верю... Я Вас не знаю. Не помню, - отрывисто молвила она.
– Последнее — правда.
– Мне жаль, простите, - так и не взглянув более, умчалась она.
Следом и Стефани отправилась за нею. Больше никто пока не видел ни одну, ни другую...
– Полагаю, - отвлёк Ванталу от наблюдения за происходящим подошедший Виктор, который пытался всё время просто не вмешиваться.
– Что?
– подмигнул ему чем-то довольный Вантала, так и не дождавшись продолжения речи.
– Полагаю, дамы ушли спать, - пожал он плечами.
– Наряд им надо пороскошнее перед тем, как к своим берегам вернёмся. Во дворце им стоит предстать во всей красе. Им отдали сундук, который взяли с собой с нарядами и всем необходимым?
– поинтересовался Вантала.
– Отдали. Да Кэтрин пока не решается. Матушка поддерживает, но всё скоро изменится, - ответил друг.
– Тогда следует дать... вина!
– улыбнулся Вантала.
– Вина?
– недовольный от услышанного подошёл Алекс.
– Да, дорогой мой, - кивнул брат.
– От вина Кэтрин может расслабится, а, может, вспомнит всё и всех?
– Не думаю, - не соглашаясь, ответил с улыбкой от воспоминаний Алекс.
– Она после вина наоборот всё с пробуждением забывала.
– А ты не отказывайся, попробуй! Может на этот раз вино поможет, а не навредит, - хихикнул Виктор.
Больше Алекс не обсуждал ничего. Всем стало понятно, что он, по крайне мере, принял советы к сведению. Он взял протянутый ему подошедшим Генрихом фонарь и ушёл к каютам. Фонарь, который нёс, помогал дарить ту каплю света и тепла, словно были каплями надежды на лучшее... Здесь, у двери одной из кают, как знал, и жила на время плавания с матерью Кэтрин.
Остановившись, Алекс не сразу осмелился постучаться и нарушить уединение любимой. Он понимал, что она чувствует, когда сама не помнит своей жизни с ним и детей, а все вокруг убеждают в ином; как ей приходится искать в себе силы поверить во всё и... подчиниться тому, что не знает.