Услышав шорох, Алекс заметил, что на другой конец палубы вышла Кэтрин вместе с матерью — герцогиней Стефани Пэр. Глядя с волнением и пытаясь скрыть в глазах тоску, Алекс замер. К ним же не замедлил подойти отдыхающий в компании Андре и Ванталы Генрих...

– Стеф..., - несмело заговорил он, представ перед Стефани с Кэтрин, когда те остановились в стороне и что-то друг с другом тихо обсуждали.

При появлении Генриха обе замолчали. Он чуть кивнул на обращённый к нему несмелый взгляд Стефани и взглянул на смотревшую в пол Кэтрин, по виду которой прочёл лишь безысходность.

– Вы спасены, - продолжил говорить Генрих Стефани, молчаливо слушающей его.
– Узнаёшь ли ты меня?

– Узнаю, - кивнула прослезившаяся та.
– Но моя дочь не узнаёт пока ни одного из вас. Память потеряна и... может не вернуться, как доктор сказал.

– Осведомлены и мы, - подтвердил Генрих и взглянул на тихую Кэтрин.
– Однако, до приезда, следует кое-что узнать.

– Говорите, - была готова Стефани принять все новости сразу, без прикрас.

Генрих всё это понимал, а потому сразу же продолжил:

– У Кэтрин уже есть семья. И Андре, - указал он в сторону наблюдавших товарищей, среди которых Андре несмело кивнул в ответ.
– Он вскоре также обвенчается. С моей дочерью Ксенией.

– Господи... Андре?!
– улыбнулась воодушевлённо Стефани и, взяв удивлённую услышанным дочь за руку, пошла с ней прямо к застывшему в отраде приближающегося счастья сыну.

Глаза Стефани блестели слезами материнской любви, давно потерянной души, но вот,... вернувшейся:

– Мой мальчик...

– Мама!
– как из детства вырвался его зов, и он бросился к её рукам в жаре поцелуев.
– Матушка, мама, милая, мама...

И слёзы катились и у него, и у матери, и у признавшей брата Кэтрин...

Алекс же смотрел только на Кэтрин. Он наполнялся надеждой так же броситься к ней и рассказать о горе без неё и радости теперь. Только видел он в ней явную неуверенность, да и память к ней пока не вернулась. И всё же Кэтрин взглянула в ответ, оглядев каждого на палубе... Алекс понимал прекрасно, что она узнала, что один из присутствующих — её супруг, но кто — пока не было известно.

По её виду было видно: ни один, ни другой не был приятен.

Как-то успокоив себя, Кэтрин, ничего не сказала. Она опустила взгляд и снова замерла. Тем временем Вантала пригласил Алекса подойти. Они остановились перед Кэтрин, и Вантала, оставляя их, тихо сказал:

– Я, пожалуй, отойду.

– Кэтрин, - нежно молвил Алекс, тем самым внеся ей ясность в том, кто же он.

Кэтрин смотрела с тревогой и успела вздрогнуть от догадки, но дальше беседы не произошло. Генрих видел смятение и, опасаясь за ухудшение её состояния, пригласил всё же поговорить наедине. С извинениями для всё понимающего и терпеливо дожидающегося своего времени Алекса Генрих отошёл в сторону с Андре, Стефани и Кэтрин...

В рассказах, которые Андре взял на себя, время понеслось быстро. Вантала остался возле Алекса и, протянув ему трубку, наполненную табаком, прикурил свою. Алекс отказался, так и не сводя глаз с милой супруги, что время от времени с удивлением оглядывалась на них.

Из того, что доносилось до их слуха, Алекс и Вантала делали заключение, что Андре пытается рассказать сестре и матери обо всём, что случилось в их судьбе до нынешнего момента. Опомнившись, что выдаёт слишком много информации, Андре хотел было отложить продолжение беседы, но Кэтрин выдала:

– Продолжай,... я хочу всё знать!

И Андре продолжал.

Оставив их, Генрих вернулся к Вантале с Алексом:

– Горячо желание узнать всё сразу.

– Что сказано, то сказано. Лучше, чем Вы да родной брат, не убедит их в истине, - молвил Алекс.
– Не было бы хуже.

– А ты так и будешь стоять в стороне, словно ты никто?
– удивлённо взглянул Вантала.

– Она меня не помнит, - пожал плечами тот.
– А пугать я не хочу. И, кстати, не знаю, как простить тебя, Грегор, что ты раньше, когда узнал о её матери, не раскрылся.

– Я не был уверен в правдивости слов Лиса. Зачем говорить, если это окажется не так?!... Таков я!
– выдал Вантала и взглянул на всё будто знающего Генриха, пока Алекс продолжал спокойно слушать и не показывать больше никаких эмоций то ли от усталости от тяжёлого дня, то ли от всего, что было скрыто, неверно решено и всё равно кануло в прошлое...

– И потом, мы долго ждали разрешения отплыть в Турцию, чтобы убедиться в этом! А вместо того ваш дорогой принц отправлял нас на всякие торговые сделки. Мы, в конце-концов, не торговое судно!
– рассказывал далее Вантала.