Гувернантка помрачнела еще больше, а горничная снова подала голос:

— Это все, сейра?

— Все? — переспросила я. — Конечно, нет! Все вы будете понижены до звания младшей прислуги, которой разрешается только убираться за пределами поместья и на нижних этажах. И каждый день вы должны будете есть ту дрянь, которой кормили меня на протяжение всей моей жизни.

— Но это невозможно есть! — все же подала голос лея Ганно.

— Правда? — улыбнулась я ей холодно. — Я тоже так считаю. Но почему-то вы все равно кормили меня этим восемь лет. Итак, выбор за вами. Ах, да… И конечно, вы должны вернуть мне каждый золотой. До последнего медяка.

— У меня уже их нет! — взвизгнула горничная.

Я улыбнулась.

— Я напишу долговую расписку, не волнуйся. Сейчас, через пять лет, десять или двадцать, но вы вернете все, что у меня украли с большими процентами.

— Достаточно! Я достаточно наслушалась твоих бредней! Сейчас же возвращайся в комнату Азалия, и больше не смей играть в… — взъярилась лея Ганно, поднимаясь.

Мне достаточно было лишь сжать рукоять плети, и та уже свистя бросилась к женщине, повалив ее с ног. Я спрыгнула на пол, подошла к гувернантке и, наклонившись над ней, заглянула в ее перекошенное от злости лицо. Горничная отползла от меня в сторону, обнимая себя руками, а я с улыбкой произнесла:

— Ты кое-что не догоняешь. У тебя больше нет власти надо мной. А вот у меня надо тобой - да. Даже если я сейчас изобьют тебя до смерти, мне никто и ничего не сделает. Но попробуй проявить ко мне неуважение еще хоть раз. Еще хоть раз - и посмотришь, что будет.

В глазах женщины промелькнул страх, и я улыбнулась шире.

— Я рада, что мы поняли друг друга. Я дам вам день на раздумья. И да, если вы попытаетесь сбежать, я однозначно подам на вас в суд. Так что будьте паиньками и хорошенько меня повеселите.

С этими словами я отошла назад, а потом окрикнула повара:

— Приготовь мне завтрак и подай его в столовую вместе с едой брата.

Подмигнув потрясенным и испуганным слугам на прощание, я подпрыгивая и напевая направилась в свою комнату. Да, а злодейкой иногда быть даже весело.

***

Никогда бы не подумала, что яйца с ветчиной и булка с маслом и джемом могут быть такими вкусными. Мне стоило всех усилий, чтобы не запихать все это себе за щеки в один присест.

Три дня. Три дня я нормально не ела. А тело Азалии, пожалуй, и все восемь лет, поэтому я очень медленно и тщательно пережевывала каждый кусочек, прислушиваясь к ощущениям в собственном теле и пытаясь выяснить, когда стоит остановиться.

Я как раз была занята перевариванием булки и запиванием ее чаем, когда дверь в столовую распахнулась и вошел Ридрих.

— Братик, доброе утро! — улыбнулась я ему во весь рот. — Спасибо за подарок, мне он очень понравился.

Он скосил на меня взгляд, взял со стола салфетку и кинул ее в мою сторону.

— Не ешь со мной за одним столом, если ведешь себя, как поросенок.

Я поймала салфетку, вытерла рот и к своему ужасу увидела, что белая ткань вся перепачкалась в джеме и соусе для ветчины. То есть я действительно сидела с чумазым лицом и завтракала?

Кошмар… Образ очаровательной младшей сестренки разбит.

Покраснев вся с ног до ушей, я осторожно выглянула на брата и увидела, как он изящно и аккуратно берется за вилку с ножом, а затем приступает к еде. Ни одного лишнего движения или жеста, все четко и выверено.

— Ридрих, я хочу учителя по этикету, — произнесла я, поглядывая на него и пытаясь разглядеть реакцию на безразличном лице. — Я хочу и дальше с тобой завтракать, и если я буду пачкаться, ты будешь раздражаться.

Иными словами, тебе же самому будет выгодно, если я научусь кушать красиво и изящно, как ты.

Однако Ридрих не произнес и слова в ответ, полностью сосредоточившись на своем завтраке. Казалось бы, даже если бы сейчас позади прогремел взрыв, он сначала бы доел, положил на стол приборы, вытер рот салфеткой и только потом пошел разбираться, что же там случилось.

— Братик, я хочу сегодня съездить в город за новыми платьями, можно? — предприняла я вторую попытку. — И еще я хочу дать объявление в газету о поиске новых слуг.

Наконец, он поднял на меня свои черные глаза, вглядываясь в лицо, и произнес:

— Добавь пункт про то, что у них должно быть образование.

Я замерла не веря в то, что услышала.

Это что сейчас было? Он просто, без оскорблений посоветовал мне как лучше сделать? Ридрих? Быть может я переместилась в какую-то другую книгу с Ридрихом-добряком?

Я опустила глаза к своей тарелке, обдумывая произошедшее и произнесла:

— Братик, ты не против, что я самовольно распоряжаюсь слугами? Быть может, тебе кто-то из них нравился?

Ридрих потянулся за чашкой дымящего кофе, сделал глоток и выдал мне кривую усмешку: