— Сашки ещё нет?! — удивился он, на что в ответ получил лишь молчание. — Ты Милану успокоил? — спросил его Иван. — Да, она ляжет спать, — в надежде ответил Алексей и сел в кресло. — Димка, не томи, рассказывай. — И, кстати, я не желаю быть замешанным в ваши дела, — предупредил Иван и устроился сесть в соседнее кресло. — Мне жаль, — усмехнулся горько Дмитрий. — Но это касается теперь всех. Тот, кто в театре ко мне подошёл, это граф Павел Петрович Краусе. — Э, — вспоминая знакомое имя, прищурился Алексей. — Тот, кто доложил о нас баронессе фон Розен? — Да, он, — подтвердил Дмитрий. — Он служит, как и я, в канцелярии, но метил на более доверительную должность. Явно хотел занять моё место, тем более после того, когда получил отказ от руки моей сестры, Анастасии, несколько лет назад. — О, его обидели, — усмехнулся Алексей.

— Он угрожает гневом государя, — тихо произнёс Дмитрий. — Намекает на то, что Анастасия останется одна, то есть меня рядом не будет. — Каков подлец, — удивлённо выдал Иван. — И что ему не успокоиться?! Женщин мало?! — Дело не столько в женщине, сколько в службе. Он друг и один из тех, кому доверяет сам Бенкендорф. И теперь, когда создадут третье отделение канцелярии, занимающейся вопросами восстания, во главе будет именно Бенкендорф и его окружение, в которое я не вхожу, — объяснял Дмитрий. — Боюсь, доносами меня отстранят далеко, если не обвинят государственным предателем, а вместе со мною и вас… По крайней мере…. тебя, Лёшка, и Сашку.

— Что?! — поразился Иван. — Это своего рода месть, или что?! Доказательства невиновности есть? — Нас может оправдать только Михаил Михайлович, но и ему могут не поверить, — пожал плечами Дмитрий. — Или прижать. Его положение сейчас тоже не из лучших. Ведь именно его планировалось назначить в управление, если бы переворот удался, — вздохнул Алексей. — Краусе, может, и ни при чём, но знает о доносах, предупредил, сказал, что лучше бы было бежать, — но тут речь Дмитрия оборвалась.

К ним распахнулась дверь. Глаза всех настороженно наблюдали за медленным вхождением явившегося друга, и, увидев, что тот истекает на голове кровью, кинулись поддерживать и усаживать на диван.

— Никита! За доктором! — выкрикнул скорее подбежавшему дворецкому Алексей, и тот быстро умчался выполнять. — Что случилось, чёрт возьми?! — вопрошал Иван, помогая усадить Сашку. — Анастасия? — в тревоге вылетело из Дмитрия, но Сашка тут же замотал головой: — Нет, она дома… Я отвёз домой, — молвил он, держась за голову и сдерживая себя в боли. — Всё хорошо. — Кто это был и почему? — продолжал Дмитрий расспросы, и душа, как его, так и остальных, начала дрожать в опасении за будущее. — Не знаю, — выдавил нервно Сашка. — Как только отвёз Анастасию, извозчика не оказалось. Не дождался, видать… Меня кто-то сзади по голове… Не знаю ничего… Ужасная боль! — начал изнывать он.

— Украли что? — поинтересовался Иван. — Нет, у меня ничего не взяли, — пожал плечами Сашка, и от его ответа друзья переглянулись каждый в своих подозрениях. — Я еду домой. Анастасия там одна, — спохватился Дмитрий. — Сашка будет у тебя? — спросил он у порога Алексея. — Конечно! — кивнул тот, и вставший перед Дмитрием Иван тут же вызвался: — Я еду с тобой!

Они выскочили из гостиной и направились к выходу. Завидев Ивана, спешащего уйти, Ольга бросилась следом и позвала остановиться.

— Оленька, я вернусь, я должен убедиться, что помощь не нужна, и вернусь, — быстро пояснил Иван и убежал следом за Дмитрием.

Гневно выдохнув, Ольга сорвалась с места и, заливаясь слезами, бросилась назад в спальню. Ирина тут же принялась обнимать сестру. Чувствуя, что приближается что-то нехорошее и в их судьбы, они испугались.

— Что-то не так, — рыдала Ольга. — Сначала этот запрет, что всем нельзя покидать Петербург. Из-за этого нам не поехать к батюшке, — вспомнила она письма, которые получили Иван и Алексей с друзьями по их возвращении сюда. — Теперь эти странные разговоры, раненый… Для чего мы сидим здесь столько времени уже и всё ждём чего-то, ждём?! Зачем жандармы следят за домом и за каждым нашим шагом?! Нас разлучить хотят! — Что ты такое говоришь, голубушка, нет, нет! — заплакав вместе с сестрой, пыталась успокаивать Ирина, но успокоение не приходило, дав волю страху.

Они боялись… Так же боялся и примчавшийся к себе домой Дмитрий. Как только помчался наверх, перед ним тут же выскочила горничная из комнаты рыдающей там Анастасии. Пав к его ногам, горничная заставила его и следовавшего рядом Ивана остановиться.

— Барин, барин, Настеньку нашу… Эти злодеи! — заливаясь слезами, быстро говорила она. — Обесчестили, сломали!

Услышав такое, Дмитрий почувствовал, как сердце болью кольнуло и залилось тяжёлой кровью. Он ворвался в комнату… Он заключил в объятия сестру, растрёпанную, вытирающую с губ текущую кровь и бессильную остановить страдания.

Видя всю боль, ощущая её вместе с ними, Иван тихонько закрыл к ним дверь и остался стоять у стены. Как пошевелиться и что предпринять — он не представлял, пока поднявшаяся в рыданиях горничная не разбудила к реальности…

— Доктора приведи, — тихо сказал ей Иван. — Да, да, сию минуту, — умчалась она в темноту ночного коридора…

Когда душа захлопнула дверь, И стало тесно и жарко, Жизнь превратилась вдруг в смерть, Избив жестокою палкой: