Рот Юлиана открылся от ужаса.

– Мы что, продолжим без императора?

Ответ Клеандра был произнесен веселым тоном, но в его словах безошибочно угадывалась команда.

– Действительно, мы так и сделаем прокуратор! В конце концов, цена за бой уже уплачена, и выплаты, которые будут причитаться в случае серьезного ранения или даже смерти любого из участников, уже оговорены и, я должен добавить, приготовлены к выдаче.

Он оглянулся на бритоголового раба, на поясе которого висел набитый монетами внушительных размеров мешочек, и которого по бокам сопровождала пара преторианцев.

– Дакийское золото, прокуратор, свеже-отчеканенное. И в конце концов, Юлиан, кто мы такие, чтобы рисковать вызвать гнев нашего императора, пренебрегая его указаниями? Вызывай соперников, и давайте посмотрим, что имел в виду Цезарь, устраивая этот бой, не так ли?

Марка вывели на Арену первым, оглядывавшего на удивление маленькое поле боя с выражением настороженной оценки. Обнаружив Скавра в группе имперских чиновников, он кивнул ему в знак признания, затем оглянулся на гладиаторов, которые стояли позади гостей лудуса. Гермес был одним из гладиаторов, удостоенных возможности наблюдать за поединком, и он ухмыльнулся Марку без малейших следов иронии на лице.

– Не совсем то, чего ты ожидал, а, центурион?

Он повернулся к небольшой группе мужчин, собравшихся в противоположном конце комнаты, узнав вежливый тон распорядителя. Подойдя к ним, он остановился в десяти шагах и поклонился, как проинструктировал его Эйд, зарывшись пальцами ног в песок.

– Это не так грандиозно, как в некоторых других местах, где я сражался, распорядитель, хотя, приятно ощущать под ногами чистый песок, а не ту грязь, к которой я привык.

– И что ты этим хочешь сказать?

Он мрачно улыбнулся.

– Грязь, которая превращалась в трясину, настолько глубокую, что человек, получивший ранение, тонул в ней, прежде чем истечет кровью, провоняв мочой и дерьмом людей, которые сражались и умирали рядом со мной. По сравнению с теми днями, это праздник.

Дверь в стене Арены открылась, и Мортиферум вышел на песок, легко пройдя по боевой площадке, пока не оказался в полудюжине шагов от того места, где его ждал Марк. Он представлял собой зеркальное отражение своего брата как по росту, так и по строению тела, его волосы были зачесаны назад, чтобы придать ему гладкий, смертоносный вид. Саннитус выступил вперед с угрожающим видом, его обычная грубая туника была заменена белым одеянием судьи, а в правой руке он держал обычную длинную палку.

– Гладиаторы, этот поединок будет до третьей крови, и победителем будет назван тот, кто первым поразит своего противника и трижды пустит ему кровь. Награда составляет тысячу сестерциев, десять золотых ауреусов, пожертвованных самим императором. Когда будет нанесена рана, вы отойдете в сторону и дадите мне время ее осмотреть. Если я посчитаю, что рана слишком серьезна для продолжения боя, я объявлю раненого проигравшим, и бой будет окончен. Однако, в случае нанесения серьезного ранения, лудус оставляет за собой право оставить приз победителя себе в качестве ущерба за повреждение ценного имущества. Это будет демонстрация гладиаторского мастерства, а не смертельный бой. Вы оба все поняли?

Оба соперника кивнули, и ланиста повернулся, чтобы посмотреть на своего хозяина.

– Готовы ли вы и наши гости, прокуратор?

Юлиан коротко кивнул, все еще озабоченный возможностью нанесения ненужных травм обоим гладиаторам.

– Начинайте!

Саннитус отступил назад, энергично взмахнув руками, чтобы гладиаторы встретились друг с другом.

– Начали!

Оба противника смотрели друг на друга поверх лезвий своих поднятых мечей, Мортиферум игриво приподнял бровь, скользнув ногами по песку, поворачиваясь вправо и добиваясь соответствующего ответа от Марка.

– Итак, Корв, каково это - сражаться клинком к клинку с самым знаменитым гладиатором Рима? Как долго, по-твоему, ты сможешь противостоять мне? – Его тон был отнюдь не враждебным

Марк смотрел в ответ, его лицо ничего не выражало, когда он шаг за шагом приближался к своему противнику, они медленно кружили, наблюдая друг за другом прищуренными от сосредоточенности глазами.

– Я думаю, это твой брат был самым знаменитым гладиатором в Риме?