Медленно, но верно Марк вонзал лезвие меча глубже, пока оно не пронзило сердце его противника, выкрикивая последнее слово, которое вряд ли уже услышал обреченный гладиатор.

– Аквила!

Гладиатор напрягся, его глаза закатились, его спина выгнулась дугой, когда Марк вонзил меч в его тело и он потерял сознание Марк мгновение смотрел на труп мертвеца, прежде чем снова повернуться лицом к уставившимся на него мужчинам, выронив второй меч.

– Моя месть свершилась.

– Нет. Это не он...

Велокс шагнул вперед, свирепо глядя на Фламму, словно провоцируя его пустить в ход мечи, которые все еще были направлены на него. Его голос был полон ненависти, а взгляд полон угрозы, когда Марк повернулся к нему лицом.

– Ты убил не того человека, Марк Валерий Аквила.

Марк покачал головой.

– Мортиферум был последним из Ножей Императора, людей, которые уничтожили мою семью. Я отомстил ...

Велокс покачал головой, его лицо исказила дикая, обезумевшая ухмылка.

– Да. Ты отомстил. Брату человека, который совершил деяния, которые ты только что описал. А Монтиферум в тот день не был там.

Клеандр встал, его голос прозвучал деловито, когда он посмотрел через песок на забрызганный кровью труп Мортиферума.

– Это правда. Я распорядился, чтобы все записи о ликвидации твоей семьи были извлечены из личных записей Перенниса, после того как твое возвращение с украденным золотом побудило императора вонзить острие копья в кишки преторианского префекта и приказать убить его обоих сыновей до того, как они смогли бы мобилизовать свои легионы. Похоже, что в ту ночь, о которой идет речь, Мортиферум был несколько озабочена более чем обычно стройным мальчиком. Он убедил своего брата занять его место, и, надо сказать, дублер, похоже, выполнял свои обязанности с похвальной энергией.

Он взмахнул пальцем, и преторианцы, ожидавшие позади него, шагнули вперед, направив свои копья на Марка и Фламму.

– А теперь, я полагаю, у вас может возникнуть соблазн совершить что-нибудь героическое, учитывая, что ваша месть была немного подпорчена некоторыми действующими лицами, но я бы не советовал этого делать. Я, конечно, заплачу Юлиану цену за Мортиферума, но его брат не входил в мои планы ... - Он улыбнулся выражению лица Марка, когда до того дошло, что именно он имел в виду. - Когда Ножи Императора начали умирать, очевидно, без всякой причины, кроме, как собственной глупости или усталости от жизни, которую они выбрали, я подумал, что разумно провести новую небольшую вербовку. Эти люди могут открыто носить форму преторианцев так, как они мною уже купленные и оплачены. И кто знает, может быть, с исчезновением последнего из того коллектива я сочту необходимым использовать их, чтобы заполнить пробел. Единственный вопрос сейчас в том, что с тобой делать, теперь, когда твоя польза для меня, кажется, подошла к естественному завершению?

Велокс выступил вперед, прорычав ответ на вопрос.

– Я относился к этому человеку как к брату по Арене, и он отплатил мне смертью того, кто остался от моей семьи! Отдайте его мне. Я сломаю ему хребет, отрублю ему голову и повешу на воротах лудуса! - Он с презрением посмотрел на Фламму. - Думаешь, ты сможешь встать у меня на пути, старик? Одно мое слово, и ты утонешь в гладиаторах, каждый из которых будет соперничать за то, чтобы стать человеком, который тебя убьет.

Клеандр сделал задумчивое лицо.

– Это стало бы приятным завершением наших Больших Игр ...

Фламма покачал головой и наклонился ближе к распорядителю.

– Я скажу вам больше!. Представьте себе бой между этим мальчиком и мной, а? Действующий чемпион против человека, который ушел на пенсию непобежденным любимцем публики? Представьте, что вы можете сообщить своему императору, помешанному на гладиаторах, что вытащили Фламму Великого для последнего боя.
– Он заговорщически подмигнул Юлиану. - И чтобы подсластить ситуацию, я дам гарантии, что возьму вину на себя? Я даже обязуюсь умереть на Арене. За такой бой заплатят много денег, и большая их часть пойдет не мне. Мне и пенсии хватает. Я даже останусь здесь, в лудусе, до боя, если хотите, чтобы вы не беспокоились, что я откажусь. Что скажете?

– Нет!

Он повернулся и посмотрел на Марка, который осмотрел на него с выражением отчаяния, затем снова на Клеандра.

– Мы договорились?

Распорядитель кивнул, его глаза горели желанием извлечь выгоду из предложения ветерана-гладиатора о самопожертвовании. Фламма поклонился.

– Очень хорошо. А теперь, если вы извините меня, распорядитель, я думаю, что смогу вразумить парня. Я полагаю, было бы лучше, если бы он потихонечку ушел отсюда?