– Закройте дверь!

Он опустил корчащегося сторожа у дверей на пол коридора и присел на корточки рядом с ним, качая головой, когда губы охранника дернулись в попытке что-то крикнуть.

– Я знаю. Видишь, как бывает, когда до слез скучно, а в следующую минуту какой-то ублюдок плеснет тебе в лицо мочой и перережет глотку. Немного несправедливо, не так ли? - Он повернулся к Марку, который стараясь, как можно тише, задвигал тяжелые дверные засовы и шепнул молодому человеку с выражением недоверия на затененном лице.
– Ну что будем делать, если уж мы внутри. Учитывая, что мы одни, я думаю, что наконец-то вы поняли, что имел в виду мой старик, когда говорил мне быть осторожным в своих желаниях, на случай, если они у меня когда-нибудь появятся. Мы можем либо дождаться, пока Дозорная стража уберется восвояси, а затем попытаться найти парней, хотя один только Митра Несущий Свет знает, куда Эксцингус и Силус увели их, убегая, в спешке, либо мы можем пойти и посмотреть, скольких еще из этих головорезов нам придется прикончить, чтобы добраться до их вожака. Ну, выбирай быстрее...

Марк поднял свой нож, лезвие все еще было темным от крови убитого охранника.

– Ты знаешь мой выбор.

Его друг кивнул, встал, вытащил свой собственный кинжал и на цыпочках направился по коридору к первой двери с молодым человеком за спиной. Быстро выглянув из-за дверного косяка, он покачал головой.

– Ничего. Я так и думал, потому что, если бы с ним здесь был кто-то еще, он бы услышал, как мы с ним возимся, и вышли бы узнать, в чем дело.. Интересно, где же они?

Они, спиной к спине, поднялись по лестнице на второй этаж, Котта впереди, а Марк, пятясь по ступенькам за ним, вглядывался в полумрак первого этажа. На лестничной площадке первого этажа было так же тихо, и осторожный осмотр комнат по обе стороны от лестницы не выявил ничего, кроме пустых комнат. Двое мужчин повторили свой осторожный подъем на площадку второго этажа, но обнаружили, что на следующем этаже здания также было тихо. Поднявшись на следующий лестничный пролет, Котта толкнул Марка локтем и указал наверх, в темноту.

– Видите это?

Тунгрийский центурион пристально вгляделся, понимая, на что именно показывает ему ветеран. Толстая деревянная дверь, перекрещенная железными арматурными прутьями, была установлена наверху лестницы и висела полуоткрытой в тишине здания.

– На этом этаже наверняка вся банда.

Марк кивнул.

– Нет смысла идти дальше, если мы не справимся с ними сами.

Его друг поднялся на первую ступеньку, медленно и осторожно поставив ногу на пол.

– Мы не будем торопиться и сделаем все правильно. Если мы разбудим их сейчас, это будет равнозначно тому, что мы сами перережем себе глотки.

Они поднимались по лестнице в полной тишине, останавливаясь при каждом слабом скрипе ступеней, чтобы прислушаться к любому признаку того, что их могли услышать, приготовившись к любой неожиданности с кинжалами в руках. Добравшись до двери, Котта осторожно толкнул ее, поморщившись от тонкого протестующего визга петель, когда он преодолевал вес окованного железом дерева, открывая ее достаточно, чтобы проскользнуть внутрь. Стоя на лестничной площадке, он склонил голову набок, прислушиваясь, и ухмыльнулся Марку, когда до них донесся храп. Где-то в неосвещенном мраке один из спящих прервал храп и пробормотал что-то неразборчивое, а солдат-ветеран с усмешкой помахал рукой у себя под носом, наклоняясь, чтобы прошептать на ухо своему другу.

– Хорошо чувствовать себя живым, а, парень? Один кашель, и эти дремлющие идиоты проснутся и набросятся на нас со всех сторон, но прямо сейчас мы пройдем мимо них, как призраки. Давайте же ...

Когда он повернулся к следующему лестничному пролету, из полумрака комнаты слева от Марка на негнущихся ногах появилась фигура полусонного человека, скорее спящего, чем бодрствующего. Он раздраженно пробормотал, по-совиному уставившись на Марка в тусклом свете.

– Что вы шумите, ублюдки...

Котта сделал один быстрый шаг и, зажав рот сонного человека рукой, вонзив кинжал ему в спину. Его жертва забилась в конвульсиях, его босые ноги слегка шлепали по половицам, пока он боролся с холодным, мучительным вторжением кинжала. Марк приставил острие своего собственного ножа к обнаженной груди мужчины, на мгновение заглянув в его умоляющие глаза, прежде чем одним ударом вонзить лезвие. Глаза члена банды расширились от внезапной боли, затем закатились вверх, и когда его разорванное сердце перестало биться, он рухнул на руки Котты, который медленно опустил его на пол.

– Давай!

Его лицо и туника были залиты кровью, и запах крови наполнил промозглый воздух, когда ветеран поманил Марка вперед, заставив римлянина задуматься, сколько времени потребуется, чтобы зловоние разбудило одного из товарищей убитого. Они пересекли площадку медленными, осторожными шагами, а затем поднялись по лестнице, Котта впереди, а его бывший ученик снова за его спиной. Этажом выше воцарилась тишина, и центурион-ветеран воспользовался моментом, чтобы прислониться к стене и сделать долгий, медленный вдох.