– Убедился?
– ласково поинтересовалась дама, не подозревая, что за ней наблюдают.
– Тогда проваливай отсюда, - она сердито колыхнулась и угрожающе наклонила голову, увенчанную рогатым головным убором. Из чего Елена Павловна сделала вывод, что в старину знатные дамы все-таки носили эннены (сложный женcкий головной убор на каркасе из китового уса. Наиболее распространенные варианты эннена исполнялись в виде конуса, усеченного конуса или трубы. Эннен "двойная сахарная голова" имел вид раздвоенного конуса, «рогатый» эннен облегал прическу с валиками из волос по бокам головы. Волосы, выбивавшиеся из-под эннена, выбривали, оставляя лишь маленький треугольник на лбу).

– Матильда, – в мужском голосе послышался укор, – что с тобой? Где твои манеры? Ведешь себя как посудомойка, – В отличии от леди, одетой как полагается, джентльмен был облачен лишь в легкомысленную ночнушку.

– Хочешь знать где мои манеры? А где мой канделябр не спросишь?

– Какой еще канделябр? – неверным голосом поинтересовался... "Да это же его покойная светлость Николас Уайт, - догадалась Елена Павловна.
– Кобель, бабник и озабоченная личность. "

– Тот, которым я раскроила твою плешивую башку!
– на зависть любой овчарке рявкнула его почившая в бозе супруга.

– Клевета и наветы, - ненатурально возмутился граф.
– До лысины я просто не дожил, а все благодаря тебе, милая моя, - он возмущенно тряхнул головой.

– Скажи спасибо, что я не оторвала тебе те части тела, которыми ты наставлял мне рога, – снова завелась леди. – Поди прочь отсюда, не смей пугать молодую герцогиню.

– Прошу прощения, что вмешиваюсь в вашу беседу, но мне совсем не страшно, - окликнула призрачных супругов упомянутая герцогиня.
– Совсем даже наоборот, – призналась она. – Мне очень приятно познакомиться с вами. Постойте! Куда же вы? – расстроилась Елена Павловна, наблюдая за бегством четы Уайт.

Перестав собачиться, муж с женой затравленно переглянулись, схватились за руки и рванули в стену, бесследно растворившись в ее толще.

– Скажите, пожалуйста, какие мы нежные, – обиделась на инфернальные сущности Елена Павловна. – Я к ним всей душой, а они... Неужели испугались?
– негромко рассмеялась она.
– А как же поговорить?

Впрочем, грустить по поводу позорного бегства призраков Елена Павловна не стала. Сбила подушку и как ни в чем не бывало уснула. И сны ей снились просто замечательные.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

А вот утро началось нерадостно. Прямо во время завтрака вредные тетки вернулись к вопросу о камеристке. Хорошо еще, что в малой столовой, в которой и проходила трапеза, не было никого из посторонних. Только родственники, чтоб им пусто было.

– Леди Кавендиш не находит себе места, – издалека начала тетушка Беренгария, кушая отварное яичко.

– Бедняжка, - скорбно склонила голову ее сестрица и со значением посмотрела на Елену Павловну.
– Боюсь, как бы леди не наложила на себя руки.

– Ужас какой, - не осталось равнодушной та.
– А о ком, собственно, идет речь?

– О вашей отвергнутой камеристке, Элен.

– О моей?
– поняв, что поесть не получится, Елена Павловна отодвинула тарелку. – Я ее знать не знаю и к себе в штат не брала.

– Но это же не повод желать смерти несчастной, не так ли, милочка?
– пошла в штыковую атаку Беренгария, придвинув к себе блюдо с жареным беконом.

– Совершенно с вами согласна, - в леди Ласточкиной проснулись воинственные предки. Не собиралась она уступать старым кошелкам. ?ще чего. Сейчас прогнешься, потом придется держать около себя неадекватную суицидницу. Хотя скорее всего леди Кавендиш думать не думает о встрече со Всевышним. Неважно. В любом случае терпеть столь грубое манипулирование Елена Павловна не собиралась.
– Я сейчас же обращусь к святым отцам, пусть они позаботятся о несчастной. Самоубийство - ужасный грех.

– Вы и сами могли бы...
– продолжала давить Беренгария.

И зря она это делала. Даже еcли не имеешь знаний по анатомии, которые должны подсказать, что в человеческом организме больше всего дерьма, вооружись жизненным опытом или будь готова к фонтану. Пусть и фигуральному.

– Я? – удивленно захлопала глазами герцогиня.
– Помилуйте, леди, мне никогда раньше не приходилось иметь дело с самоубийцами. Я их боюсь, – ее голос дрогнул.

– Слава Всевышнему до самого страшного пока не дошло, но одно ваше слово... Твое слово, Элен, и она...

– А моего слова вам будет недостаточно, милые родственницы?
– с крокодильей улыбкой полюбопытствовал Арвэль.

Дамы в пылу спора позабыли о нем. И напрасно.

– О чем ты, мой дорогой?
– с любовью посмотрела на племянника Беренгария.
– Конечно, мы с радостью выслушаем тебя.

– ?сли только ты захочешь вникнуть в наши женские глупости, - подхватила Доротея.

– Ну почему же глупости? Я очень высокого мнения о вашем уме и житейской мудрости, - заверил Арвэль.
– Единственное что удивляет, почему леди Кавендиш все еще в замке? Разве столь неуравновешенной особе место рядом с герцогиней?