– Возможно, есть еще какие-либо компрометирующие вас материалы? – спустя время уточняет адвокат.

Есть.

Есть одно видео. Вспоминать о нем я не хотел. Тяжело вспоминать ее крики и собственную ярость. Все это смешано в одну единую грязь, о которой Настя не помнила.

Если велю их сюда привести – видео всплывет.

Девочке, которая ничего не помнит, жизнь покажется адом.

– То есть без моей жены ты свою работу выполнить не сможешь? – спрашиваю сквозь зубы.

Адвокат тушуется. Конечно, ему уплачено и с лихвой. Он больше моего хочет выиграть это дело.

– Я знаю вашу ситуацию, господин Данияр и, разумеется, нацелен на результат. Если вы вернете жену и ребенка из укрытия, мы обеспечим их защитой, после чего вскоре вы будете на свободе. Ваша жена – ваше алиби, на данном этапе она нам необходима. К тому же, где гарантии, что Назар не доберется до нее раньше? Ведь если такое случится, то помочь вам будет очень тяжело. Я буду ждать вашего решения, господин Данияр.

Я кивнул, а на следующий день озвучил свое решение. Только в ответ от адвоката я услышал, что в месте, где я прятал жену и дочь, их не обнаружили.

– Что вы сказали? – уточнил я сквозь зубы.

– Дом был пуст. Ни вашей жены, ни дочери мы в нем не обнаружили, господин Данияр.

Настя

До меня доносятся крики. Хриплые, молящие крики.

Кажется, мои.

Я зову на помощь много раз, но, судя по тишине вокруг, на помощь мне никто не приходит. И я по-прежнему кричу.

Глаза открываются с трудом, а крики пробиваются сквозь шум в ушах. Странно, но реальность не совпадает со звуками – ведь мой рот намертво закрыт, а визги и плач продолжаются. Откуда они?

Распахнув глаза, чувствую, как усиливается сердцебиение. И боль в руках чувствую. На запястьях. На голове. Везде чувствую, словно меня избивали, как минимум, двое суток.

Я замечаю собственные босые ноги. И ту же одежду, в которой помню себя в последний раз. Я лежу, привязанная к какой-то голой кушетке.

Глаза медленно находят причину раздражения. Это телевизор. Он такой яркий и громкий, что смотреть на него, конечно, невмоготу. Но постепенно глаза привыкают.

– Отпусти, отпусти!

Мой голос.

Но я молчу. Странно.

Вскоре понимаю: голос доносится из телевизора. В нем показывают меня и высокого мужчину. Он стоит спиной, и я не вижу его лица. Вижу только свое – испуганное такое…

Я стою перед мужчиной в кремовой сорочке и пытаюсь высвободиться из его оков. Жутко сильная рука крепко сжимает мое запястье, как и веревка сейчас. Такое чувство, что я смотрю кино в формате 3д.

– Ты шлюха, Настя.

Я замираю, тяжело дыша.

Голос до боли знаком. Пока не понимаю, кому он принадлежит. Но знаком, это точно.

– А вы – душевно больной человек! Я вас вижу второй раз в жизни, вы точно псих!

Я вскрикиваю в следующий момент.

Мужчина хватает меня за локоть, едва не ломая мне руку. Или ломая. Я так кричу от боли, что, наверное, мне действительно сломали руку.

– Помогите! Помогите!

Мой голос обрывается. Жесткая рука фиксирует шею, а второй рукой он хватает меня за волосы. Нарочито ласково.

– Ты притворяешься, блядь?! Ты притворяешься, сука?!

Я задыхаюсь.

Задыхаюсь не от видео. Не от боли и не от жутких слов незнакомца.

А потому что вдруг понимаю: я помню тот день.

Я закрываю глаза, а у меня это видео в голове прокручивается. Прямо внутри, перед глазами. И мужчина, стоящий спиной, теперь оказывается прямо передо мной.

Любимый Данияр.

Первый мужчина. Первая любовь. Первый сексуальный опыт и первая – боль.

Он сломал мне руку. Не в начале видео. Он сломал мне ее позже. Мне было ужасно больно, я вспомнила.

– Хорошо играешь, шлюха. Сначала со мной, потом с моим братом, – выплевывал он. – Решила уже, у кого член больше?

Я тогда не понимала ничего. Я же не помнила, кто этот человек для меня. Сейчас я проживала тот день по-новому, сейчас я все помнила.

Из телевизора все еще играет звук. Но мои глаза плотно закрыты.

Я пытаюсь вырваться из захвата разозленного Данияра, но это заведомо провальная идея. Он говорит мне много гадостей, а я думаю, что это все неоправданно. Что я этого не достойна.

Я изо всех сил звала на помощь, но тогда дом был пуст. Саша лежал на больничной койке, его кости только начинали срастаться после избиения Данияром