Он собирается на работу. Допив кофе, направляется в ванную чистить зубы. Я направляюсь следом, собираясь с мыслями.

– Мне нужно закончить здесь обследования, – сказала я ему в спину. – Тогда можем поехать.

– Действительно? – уточняет Владимир.

– Да. Терапию с Надеждой будем поддерживать дистанционно.

– Отлично.

Через несколько десятков минут Владимир уезжает на работу. Здесь у него был филиал небольшого ресторанного бизнеса. Оказалось, что по молодости Азацкий выучился на повара, а к тридцати осмелился открыть бизнес, который до сих пор приносит копеечку.

Только я была далеко не наивной и понимала, что повара не совершают такие дела, какие он провернул с Назаром. За ресторанным бизнесом крылось что-то еще, о чем мне знать было не велено.

Когда Владимир возвращается домой, ужин уже готов, а я делаю домашнее задание по терапии. Это хоть чуть-чуть помогает мне не думать о том видео, которое играло всю ночь перед глазами и в моих воспоминаниях.

– Плохие новости? – понимаю сразу по лицу Азацкого, тот был не в настроении.

– Багрова уже выпускают. Раньше, чем я предполагал.

Эта новость обескураживает и вместе с тем – очень волнует. Не понимаю, что я чувствую больше всего, но где-то очень рядом витает чувство страха.

Данияр первым делом придет ко мне. Он предупреждал.

– Настя, ты говорила, что хотела работать.

Я кивнула.

– Да, очень.

– Я давно хочу выйти на международную арену, – заявляет Азацкий. – Познакомиться с лидерами ресторанного бизнеса, слетать в несколько стран, но с иностранными языками у меня беда. Грех не попробовать сейчас, когда дочь отучилась на переводчика. Что скажешь?

Я задумалась, хотя у самой в животе бабочки затрепетали. Я буду работать, еще и по профессии.

Отказаться – невозможно.

– Конечно, – загорелась я. – Я не практиковалась, правда, уже месяца четыре, но все быстро вспомню.

– Я рад, что ты согласна, – сверкнул глазами Азацкий. – Улетим в Москву, изучишь мой бизнес изнутри и первым делом слетаем в Париж. Вместе с Мирой.

Я кивнула, и на протяжении всего ужина у меня не сползала улыбка с лица.

Буду работать. Буду независимой. Никто не причинит мне боль.

Я так думала, пока на следующий день Данияр не оказался на свободе. Его проблемы закончились. Кроме одной – я больше не готова, как прежде, подчиняться ему во всем.

Только ему, кажется, было все равно на мои установки.

Данияр вышел на нас буквально на следующий день, а когда я уверенно сказала, что мы летим в Москву для моей карьеры, он через дверь сказал, что мои мечты – это большая глупость.

– Открывай дверь, Настя. Нам нужно поговорить.

Я молчала, прижавшись лбом к холодной металлической двери.

– В конце концов, я хочу увидеть свою дочь. Открывай, я сказал.

Данияр не собирался уходить без меня, а разговор через дверь, разумеется, не клеился.

Я прислонилась спиной к двери.

В груди болезненно заныло: я не хотела ограничивать Миру в общении с отцом. Противоречия разрывали душу.

– Приходи позже, Данияр. Мы сейчас на эмоциях.

Я вздрогнула: по двери звонко ударили. Уверена, он приложился со всей силой и оставил отпечаток обручального кольца на входной двери.

– Я хочу тебя увидеть, Насть. Не надо так, – раздалось за дверью. – Я не виноват в той мясорубке. Я сам не хотел жить в этом аду.

Я до боли прикусываю губу, отшатываясь.

Не сомневаюсь: он не хотел. Но та весна очень нас поменяла. Данияра в особенности.

Пока сердце бьется навылет, за дверью постепенно завязывается конфликт. Не проходит и пяти секунд, как я слышу удары и бросаюсь к дверному глазку.

Кровь отливает от лица, когда я вижу, как Данияр замахивается и бьет Владимира в челюсть. Возможно, именно этого Данияр и добивался, но я все равно открываю дверь и выбегаю на лестничную площадку…

– Прекрати немедленно! – кричу в запале, набрасываясь на Данияра.

Тот будто не замечает меня, бьет Владимира еще и еще…

– Она. Моя. Жена.

Утробно. Тихо. Продолжая наносить удары.

Только чуть позже переключает на меня все свое внимание, и я резко отшатываюсь.

– Не подходи, – говорю решительно. – Слышишь меня?!

– Не слышу.

Сердце застучало сильнее, я медленно наблюдала за его приближением.

– Проспись, а потом поговорим, – нагрубила я.