Шрифт:
– Доброе утро, я уже рядом и скоро приду, – отвечаю поспешно, дико переживая за его рабочие дела. У обоих, у Азацкого и Багрова сейчас был тяжелый период, это лишь у меня работа только начинала прибавляться.
– Настя, они собираются меня убить…
Голос.
Запуганный, истеричный… женский.
Я с трудом опознаю его, потому что давно не слышала.
Медсестра. Юля Нечаева. Та самая, что была со мной той весной, когда я проходила реабилитацию. Я ей много рассказывала.
Она плачет, и это мягко сказано. Она напугана и бьется в истерике.
– Юля, где ты?!
Я беспомощно смотрю на Дана, включаю громкую связь, взглядом молю его помочь…
Чувствую, что мне плохеет, но не сдаюсь ради нее.
– Мне сказали позвонить тебе, – всхлипывает она.
– Для чего? Где ты? – повторяю вопрос.
– Неважно, где я, если меня из-за тебя сейчас убьют, – произносит Юля.
Напоследок.
Потому что следом раздается выстрел. И последний глухой хрип.
Юля больше не отвечает.
Мне никто не отвечает, как бы я ни пыталась орать в трубку телефона.
В конце Данияр не выдерживает, забирает мой телефон, переписывает с него номер и кому-то звонит. Просить пробить локацию, откуда звонили, и попутно прижимает меня к себе.
Меня медленно настигает истерика.
Она была молода. У нее были родители. Были родные и близкие. Она умерла из-за меня. Из-за весны той проклятой.
Я закрываю себе рот ладонью и не представляю, как возвращаться к дочери. Мира сразу почувствует, весь день будет плаксивить и тянуться на ручки.
Мои проблемы и рядом не стояли с убийством Юли.
– Пошли, – говорит Данияр, вытаскивая меня из черного омута.
Он резко вытаскивает меня из машины, как безвольную, и быстро заводит в подъезд, отбирая у меня ключи. Он все делает быстро, лишь бы я побыстрее оказалась дома. В безопасности.
– Не выпускай мою жену из дома, – обеспокоенный голос мужа.
Нас встречает Владимир, он мрачнеет сразу, как только видит меня, и принимается успокаивать.
– Кто посмел ее убить?! – спрашиваю у Данияра, пока он не ушел.
– Обещаю, что разберусь.
Данияр, несмотря на неприязнь к Владимиру, поясняет тому случившееся.
Бедная Юля.
– Я отменю все дела и останусь с ними, – отвечает Владимир. – Нужна будет помощь, звони.
– Да, это хорошая идея, – в глазах Данияра на миг показывается неравнодушие. – Я приставлю свою охрану тоже.
Данияр коротко целует меня и велит успокоиться. Я стараюсь, потому что вижу, как Дану тяжело. Целую его в ответ и прошу не уходить, на что он жестко усмехается и отвечает:
– Это мое дело, и я его закончу.
Глава 37
– Ты скоро закончишь?
Я оглядываюсь: за моей спиной возле двери стоит Владимир и выжидательно на меня смотрит. Даже с укором.
– Уже очень поздно, да? – спрашиваю от безысходности.
Повернувшись к ноутбуку, я смотрю на часы и устало потираю глаза. Третий час ночи, вообще-то. Мира сладко спит после того, как весь день капризничала и отказывалась находиться где-либо еще кроме моих рук, отчего у меня жутко болела спина. Еще от Данияра не было ответа целый день. Как здесь уснуть?
Начались пятые сутки после звонка Юли. Данияр не стал скрывать: ее убили, и звонок не был розыгрышем, в который я так отчаянно хотела верить.
Ее слова, кажется, навечно застыли в моей памяти. Когда не получалось заснуть, я садилась за тексты, получая удовлетворение от своей самостоятельности и ненадолго скрываясь от хрупкой реальности.
– Очень поздно, – укоризненно подтверждает Владимир, прерывая мой поток мыслей. – Ты много работаешь в последнее время.
– Это помогает отвлечься.
За спиной раздается тяжелый вздох.
– Ты ни в чем не виновата.
– Я понимаю.
Потерев переносицу, я делаю экран ноутбука менее ярким, давая глазам чуть отдохнуть. Осталось еще немного, и мой перевод можно будет смело отдавать дизайнерам и верстальщикам, но перед этим я хотела еще поработать над типографикой…
– Мне нужно сдать эту работу до утра. Думаю, управлюсь за час, после чего я лягу спать, – обещаю себе и Владимиру.
– У тебя бессонница, – констатирует он.