Вся эта цепочка событий привела к тому, что у меня пропало молоко, и я больше не могу кормить Миру сама, как хотела. Она тоже стала менее спокойной, и только лишь под вечер, когда Дан приезжал домой, дочь успокаивалась. Данияру пришлось открыть должность директора и брать больше отгулов.

Но я знала, что когда-нибудь станет легче. В конце концов, на нас теперь никто не покушается, мы в безопасности.

– Я подумала. Давай пригласим твоих родителей к нам, – соглашаюсь я, когда муж возвращается с работы.

– Ты уверена? – уточняет Дан, целуя меня в прихожей.

– Да. Только давай закажем доставку?

– Без проблем, хотел предложить, – не отказывается Дан. – Как Мира? Опять неспокойная весь день?

– Уже лучше, – признаюсь ему. – Просто ты же знаешь, новость о Рите меня добила. Я много лет ее знала. А Мира чувствует, что со мной происходит. До сих пор удивляюсь, как это работает? Дети все чувствуют…

Дан задумчиво кивает, хмурится. Помогает накрыть мне стол, и мы спокойно ужинаем, а ночью мы пылко занимаемся любовью и стараемся не думать о том, что преподнесет нам завтрашний день.

Когда я соглашалась на встречу с Багровыми, то не думала, что это будет так нелегко.

Думала, встретиться с ними лицом к лицу будет легче. И как-то приятнее, что ли. И что внутри немного дрогнет – тоже думала.

Но в сердце к этим людям, кажется, давно все заледенело. Осталось сухое уважение лишь за Данияра. За его существование и воспитание.

Вечером, уже перед самой встречей Данияр предложил вместо домашней обстановки переместиться в ресторан. Сказал, что пока не намерен приглашать родителей в дом, но я понимала, чего он опасается. После всего случившегося доверять приходилось лишь себе, остальных – держать на расстоянии и на расстоянии уважать.

– Я тоже думала это предложить. Погорячились с квартирой.

– Согласен.

Дан целует меня в лоб и около часа своего времени проводит с Мирой, пока я собираюсь в нашей спальне. Здесь, к слову, стало очень уютно. Данияр докупил недостающую мебель, а я заказала на маркетплейсах бытовые мелочи и разный декор, идеально вписывающийся в интерьер квартиры.

Данияр после работы помогал мне все устанавливать и вешать, а потом сказал, что не представлял, как жил здесь три недели без меня. Стало уютнее, это факт.

– Данияр, у меня новость, – говорю ему осторожно, когда заканчиваю с макияжем.

– Ты беременна?

Я закатываю глаза, Дан смеется.

– Только не злись, – предупреждаю мягко.

– Так? – подбирается он.

– Владимиру нужно мое сопровождение в рабочей поездке через два месяца.

– Куда? – нахмурился Дан.

– Пока недалеко. В Грузию. И Миру с собой возьмем, мир ей покажем, – улыбаюсь, сглаживая углы.

– Возьму пару дней выходных. Вместе поедем.

– Ты сможешь? – спрашиваю с надеждой. – Хочу с тобой путешествовать. Вместе.

– И с Азацким, – мрачнеет Дан.

– Данияр, я намерена помочь отцу с делами в его бизнесе. Он бы хотел, чтобы я продолжила его дело.

– Он уже на покой собрался? Молодой вроде. Но если сляжет, бизнес и продать можно, – вспылил Дан.

Я замираю посередине гостиной, одетая в красивое черное платье. Настроение вмиг катится к нулю, неужели они никогда не найдут общий язык?

– Ничего я продавать не буду. Ты обещал не начинать эту тему более. Я лишь помогаю ему.

Дан остывает не сразу.

Но когда он подходит ко мне с примирительным поцелуем, то я отвечаю ему. Перед выходом я наношу последние штрихи и завершаю образ ароматом, подаренным Даном на прошлой неделе. Я долго вспоминала повод, а Дан сказал, что это отступные за его характер. Я шутливо согласилась.

– В платье будет холодно вечером, – делает он замечание.

– Дан, пожалуйста. Лето на дворе, – хнычу.

– Времени все равно уже нет, – вздыхает. – Поехали.

На улице тепло и хорошо. Мы с дочкой перемещаемся на заднее сидение, а Дан, одетый в белоснежную рубашку и джинсы, уверенно заводит автомобиль.

Но когда мы заходим в зал ресторана, и я вижу Багровых-старших, то игривое настроение улетучивается вмиг. И смелость куда-то уходит. Становится тяжело – физически и морально.

Они молчали, когда Назар вертел нашими судьбами как угодно.

Когда Дан был в тюрьме – молчали и безропотно выполняли указания Назара.

Им говорили, что я плохая, и они верили. Отказались от внучки.

А теперь пришли.

Разглядывают ее, когда я подхожу с Мирой на руках.

И первыми здороваются.