Подзываю новоиспечённого Героя, прямо на месте пишу записку Мерецкову со своим наказом. Зоя, хлопая глазками, изумлённо наблюдает, как в одно касание решается проблема с превеликим множеством так необходимых, без которых прямо жизнь невозможна, женских мелочей.

— Осталось немного подождать, — веду Зою к её месту, всех зовут за стол, пора приниматься за десерт и другие вкусности.

— Ну, всё тебе, Григорич, — нарочито завистливо выговаривает Будённый, — и должность, и звание, и внимание первых красавиц страны…

— И дружба с самим Будённым, — продолжаю в тон, на что Семён Михайлович басовито хохочет и хлопает меня по плечу.

Так Новый год и встречаем. После новогоднего боя курантов публика потихоньку рассасывается, и как-то незаметно высшие персоны страны оказываются одни. Перемещаемся в зал поменьше. Там и курить разрешается.

— Товарищ Павлов, какие всё-таки перспективы на финском направлении? — Сталин неторопливо набивает трубку. — Если подробно. И что вам нужно для быстрейшей победы над Финляндией? Резервы? Может подбросить вам пару корпусов?

— Всё, что мне нужно, а подробно товарищу Жданову отписал. Всё, что по силам нашей промышленности, он сделает. От пары корпусов не откажусь. В наступательных боях потери неизбежны, подкрепления не будут лишними.

— Харашо! — Сталин раскуривает трубку и видно, что, несмотря на акцент, он в замечательном настроении. — А в какие сроки предполагаете разгромить финнов?

— Наступательные масштабные операции начнём через две-три недели. Ещё недели три повоюем и выйдем на госграницу или дальше. Примерно так.

Не в моих правилах самому отмерять себе сроки, но понимаю, что Сталину ещё хуже. Ему надо за всё правительство планировать. Например, если намечена встреча с союзниками, то быстро поставленная на колени Финляндия усилит его уверенность и силу позиции советского правительства. Можем требовать больше, давать меньше.

— Президент Ристо Рюти дал мне добро на любые действия… — когда народ отсмеялся по поводу того безответного ультиматума финскому правительству, продолжаю:

— Дальше, насколько понимаю, дипломаты подключатся. Не капитулирует Ристо Рюти, ещё через неделю Хельсинки займём. Нам надо подумать, какие куски мы от Финляндии оторвём. И от Норвегии.

Сталин переглядывается с Молотовым и Кагановичем.

— Чем вам Норвегия не угодила, Дмитрий Григорич, — мягко спрашивает Молотов.

— Да так, заодно… — вдруг соображаю, что Норвегия оккупированная страна и ответственности за действия немцев не несёт. Почему-то привык считать её вражеским государством.

— Может, тогда от Швеции кусок оторвём, — спрашиваю с такой надеждой, что Молотов и все остальные начинают смеятся. И опять не разрешают.

3 января, суббота, время 15:20.

Северная оконечность Кареджской косы.

— Гусеница беременная, — высказываю своё мнение о совершенно стимпанковском виде длинной колёсной установке, что только что пригнали сюда.

— Гусеницы не бывают беременными, товарищ маршал, они окукливаются, превращаются в бабочек, которые и откладывают личинки, — Яшка не упускает момента поумничать.

Эти два перца, пользуясь своим привилегированным положением, увязались со мной. Ссылаясь на то, что у их курсантов банный день. Полдня, с утра занятия всё-таки были, но привести себя в порядок, подшиться, постираться и попариться, без этого никак. На севере без бани русскому человеку просто не выжить.

Сначала хотел сделать стартовой точкой крепость Орешек, расположенный на небольшом островке рядом с Шлиссельбургом. Но соображения секретности перевесили логистические выгоды, поэтому мы здесь, на длинной и пустынной косе между бухтой Петрокрепость и губой Чёрная Сатама.

При доставке грузов и личного состава решил не связываться с ледовыми дорогами. Ни по бухте, ни по Новоладожскому каналу, ни по Волхову. Толщина льда всё равно гуляет. Где-то танк Т-34 выдержит, а где-то грузовик может вляпаться.

— Значит, обожравшаяся, — небрежно отвечаю на Яшкино замечание.

Двойная колёсная пара, затем одинарная это мост на котором размещено оборудование, главным элементом которого является белый шар диаметром в два метра. За ним какие-то баллоны со сложной системой трубок и двигатель. Движок работает только на сжижение кислорода и поддержание в жидком виде. Платформа идёт прицепом к грузовику. В кузове бочки с топливом.

Командует всем этим хозяйством Егор Никодимович Сарганов, начальник технической экспериментальной группы при командовании Ленинградским фронтом. При участии начальника инженерной службы, разумеется. Полковника Силантьева, куда без него.