— Давай, — адъютанту доверяю. Рутинную текучку он мне не подсовывает, — кстати, в своё время приходилось его этому учить, — и обращается только по действительно важным делам.

Читаю заголовок на листе бумаги: «Каунасская резня. Предварительная сводка». Ого!

22 октября, среда, время 07:45.

Линия обороны восточной части Каунаса.

— Они что, с ума сошли? — удивлённый комбат глядит в бинокль, как из леса под покровом предрассветной мглы вываливается армада немецких танков. — Увязнут же…

Нет, не увязают. По полю лёгкий танк проскочит. По его следам следующий — если повезёт. А вот третий точно не пройдёт.

— Бля, а мы даже не минировали… — бормочет командир усиленной батареи.

— Товарищ старший лейтенант, — связист протягивает трубку.

Комбат берёт и после стандартного приветствия «Кедр-3, на линии» получает прямо в уши начальственный рык.

— Ты там что, уснул?! Немедленно открывай огонь!

— Есть!

На том разговор и кончается. Начальство тоже учится. В том числе и краткости разноса.

— Батарея к бою! Распределить цели! Стрельба по готовности! Огонь!

Начинается дуэль с подвижными целями и первый выстрел за обороняющимися. Батарея начинает плеваться невидимыми стрелами. Один танк останавливается и дымит, из него высыпаются танкисты, присоединяются к атакующей пехоте. Второй теряет гусеницу и тут же получает снаряд в бок.

А вот и немецкий привет. Около одного орудия распускаются грозные серо-чёрные цветы, ударив по артиллеристам стальной пыльцой.

— Кто это там такой шустрый? — бормочет старлей. Сам он командует шестой пушкой, которая пока не стреляла. И он один из лучших наводчиков батареи.

Он действительно шустрый, маневрирует, меняет скорость. Комбат, приказав соседней пушке сосредоточиться на юркой цели, ловит её в прицел. Надо угадать, куда повернёт и не забыть про упреждение… выстрел. Не его, из танка по соседней пушке. Но в момент выстрела на секунду машина останавливается и в этот краткий миг комбат влепляет снаряд в борт башни. Из неё тут же валит дым.

— Как обстановка? — вопросительный взгляд на сержанта, связиста и адъютанта в одном лице.

— Два орудия поражены. Третье ещё стреляет, там двое ещё живы, — докладывает сержант.

Бой такой интенсивности выпадает на долю их батареи впервые. Комбат смотрит на часы: едва пять минут прошло… из леса выпрыгивает следующая волна танков и в животе начинает нехорошо холодеть.

Холодок прогоняет ободряющий свист тяжёлых мин. Лес закрывает пелена дыма, и лицо комбата светлеет.

— Беглый огонь, ребята! Наугад! — самым дальним пушкам команду передаёт сержант.

— Командир! Снаряды кончаются!

— У всех?

— Да.

— Дострелять, пушки привести в негодность и уходить!

Из полосы дыма всё-таки выходит очередная партия танков. Когда же они у них кончатся? Только перед ними с десяток подбито, а бой ведёт не только их батарея.

Испортить пушку — пара пустяков, ломать — не строить. Пара ударов кувалдой и всё. Нет кувалды? Засыпь землю в казённик и в ствол, делов-то. Так даже лучше. Если пушку отбить обратно, то остаётся только тщательно вычистить и можно стрелять. И так и так не жалко. Чего эти трофейные Паки (Раk.35/36, калибр 37 мм) жалеть. Их столько уже нахапали, что артиллеристов не напасёшься…

Личный состав тем временем бодро смазывает пятки, не забыв про раненых. Комбат присоединяется. Снаряды кончились, на ручной тяге пушки далеко не уйдут, так что совесть у него чиста. Ясно сказано командованием: на трофейные пушки наплевать, личный состав прежде всего. Их линия обороны первая.

Слегка вздрагивает земля. О, крупный калибр включается, а навстречу едут, перемалывая зелёное поле в грязевое месиво, десяток Т-34.

На краю леса и в его глубине встают один за другим деревья взрывов от 152-миллиметровых гостинцев. Комбат видит, что и на их стороне расцветают гаубичные разрывы. Немцы вовсе не собираются сдаваться и затевают контрбатарейные салочки, свою любимую игру.

Бой бушует два часа с тяжелейшими потерями для немцев. В километровой полосе атаки горели или безнадёжно застряли с разбитыми гусеницами до сотни танков. Концентрация разбитой техники такова, что эти потери всего раза в четыре-пять уступали потерям пехоты. От силы два батальона усеяли поля своими телами.

22 октября, среда, время 09:05.

Линия обороны у северной оконечности Каунасского леса.

Примерно посередине между Каунасом и Ионавой.

Велика Россия, а отступать 49-ому полку 50-ой стрелковой дивизии было некуда. За спиной речка Нярис и мостов в ближайших пятнадцати километрах в обе стороны не существует даже в проектах.