Задымил и сам, с удовольствием вдыхая дым первой за этот день сигареты. Курение убивает? Бесспорно, но жизнь вообще есть хроническая болезнь с неизменно смертельным исходом, передающаяся половым путём. К тому же сигареты оказывают действительно серьёзный ущерб, если курить по пачке и более. В моём же случае — под настроение, порой не каждый день, да и то в предельном варианте штук пять, может шесть. Очень умеренно с любой точки зрения. Плюс не было в принципе ситуации, про которую курильщики говорят «уши пухнут». Иными словами, полное отсутствие чисто физиологической зависимости. И уж точно вреда поменьше, чем от разных горячительных жидкостей, особенно когда их вливают в себя без чувства меры и вне понимания качества оных.

О, вспомнил, а живые иллюстрации легки на помине! Это я про нескольких типичных ханыг непонятного, с трудом определимого возраста, решивших пристроиться в этом конкретном дворе для продолжения распития какой-то бурды. По рожам видно, что эти гаврики привыкли пить всё, что горит, включая дешёвый одеколон, тормозуху, а уж про табуретовку на курином помёте и говорить нечего, это для них вообще нектар богов. И да, про куриный помёт я не оговорился, потому как некоторые производители самогона с городских окраин и особенно из сельской местности порой добавляли туда такое, что аж оторопь брала. На кой? А чтоб клиентов быстро и качественно с ног валило, что тамошними гавриками воспринималось как особый уровень качества покупаемого продукта. Что до возможных тяжёлых последствий для здоровья… Ха-ха три раза, их слабовато развитый и напрочь пропитый мозг сколь-либо абстрактными категориями оперировать в принципе не мог.

— Нигде от них нет покоя, — плюнул на асфальт Вадим, тут же растерев плевок подошвой. — И во время полусухого горбачёвского периода пили, и сейчас продолжили с ещё большим размахом. И откуда только деньги берут? А ещё стонут о том, что «злобные демократы» рабочему классу зарплату плохо платят!

— Им сколько ни плати — всё пробухают. Не станет водки, будут стеклорез с тормозухой в жаждущие пасти вливать, средство от тараканов в вине растворять для пущей крепости и тому подобную хрень творить. Их не остановишь, не перевоспитаешь, — покривился я. — Скорее бы сбухались, выродки, в чей генофонд изрядно помочилась природа вот уже не в первом поколении.

— Сурово!

— Да нет, реалистично, — глубоко затянувшись и выпустив пару колечек ароматного дыма, я пояснил. — При совке некоторые пили по велению души, как вот эта вот полуразумная фауна. Некоторые же просто от безысходности и отчаяния, понимая. что ни перспектив толком нет, ни жизнь свою построить как хочется.

— Э-э… Ты сейчас вообще о чём?

— Пример нужен? Не вопрос, этого добра у меня навалом. Вот поступает вчерашний советский школьник в универ, желая стать врачом, учителем, инженером по той или иной отрасли. Учится все пять лет, грызёт гранит науки… А потом бац — распределение подоспело. Ты ж знаешь о таком, твои предки наверняка под него либо попали, либо с большим трудом от сей пакости отмазались.

— Мать отмазалась, за отца замуж выйдя, — проворчал Тротил. — Ехать в Тмутаракань ей совсем не хотелось. И дыра, и жильё… ни разу не квартира как молодому специалисту. На хера ей нужна была сперва общага, а потом сраная комната в зассанной коммуналке? Отдельные квартиры как правило передовикам производства в правильной биографией своей и родни выдавались. А у меня… не совсем то по материнской линии. То есть совсем не то. Не совсем — это по отцовской.

Смотрю и молчу. Только едва заметно улыбаюсь. А поскольку Вадим парень догадливый, потому и процедил сквозь зубы;

— Ты про это свинство, да?

— В том числе и про него. Заканчивает человек институт и вдруг из крупного и относительно комфортного по советским понятиям города его р-раз и распределяют в глушь. Ну ладно, бывает. Так ведь жить ему в той самой общаге, а потом комнату скорее всего дадут… в коммуналке. Или если уж повезёт, сразу комнату. Не квартиру, а комнату, то есть условия жизни — полный мрак и абсолютная жуть. Мало того, он внезапно или «внезапно» обнаруживает, что зарплату ему платят, скажем так, откровенно маленькую. И если начинающий врач либо учитель могут не сразу осознать всю мерзость ситуации — по причине. что не с кем наглядно сравнивать в месте. в котором работают — то вот инженер на производстве… Он же не тупой и не слепой. Он видит, что рабочий с его «образованием» родом из ПТУ получает в полтора, а то два и больше раза, нежели квалифицированный спец из хорошего универа. Единственный же способ получать хотя бы вровень со всеми этими фрезеровщиками, токарями, банальными подсобниками даже — стать хотя бы замначальника отдела или там цеха. А такое удаётся отнюдь не всем. Просто должностей мало, а людей много.

— Нагоняешь ты тоски, Сев!

— Не я, а та жизнь нагоняла, — поправляю собеседника и окончательно расставляю точки над «ё». — Вот ты представь себя на месте того инженера, над материальным достатком которого бывший двоечник с образованием «восемь классов плюс ПТУ» может поржать не хуже лошади. Зарплата мизер. Место жительства — комната в коммуналке. Перспектив особых нет, несколько лет по любому сидеть в дыре придётся. Некоторые начинают прикладываться к бутылке сразу, другие держатся до той поры, пока не возвращаются в родные края или в иной большой город и не пытаются ещё раз. Потом несколько лет, женитьба не всегда по любви, а чтоб поскорее квартиру хотя б однушку дали «ячейке общества» да ещё если с ребёнком. Ещё большие проблемы с деньгами, ведь ребёнок их как пылесос вытягивает. Нервы, срывы, недовольство жены, которой тоже не позавидуешь… Так не обязательно случалось, но процент подобного был не столь мал. Вот и выпивка как средство ухода от проблем. Не буйное пьянство, а тихушное. И слышал, и лично видел, поскольку о конкретных примерах говорил. О, а вот и буйство!

Ханыги и впрямь начали выяснять отношения не то на предмет «Ты меня уважаешь?!», не то из-за делёжки бутылки в стиле «Ты шо, мне меньше, чем себе набулькал? Да я ша тебя!» Может и что другое, это особой роли не играло. Результат всё едино заключался в пьяной и не шибко умелой драке с нелепым размахиванием кулаками, пустыми бутылками, если таковые имелись, порой и разными оказавшимися под рукой тяжёлыми предметами. Иногда это заканчивалось лишь несколькими синяками и последующим примирением с продолжением пития, порой… иначе.