Просто шило из числа тех, которые подлиннее. И, схватив Бучу за волосы, наклонив тому голову, наношу один удар в основание черепа. Недолгая судорога и вот очередное живое становится мертвым. Знавший о том, чем всё это дело закончится, Тротил второго без полминуты мертвеца прижал, чтоб тот не дёргался, после чего бросил на меня взгляд. Дескать, это ты тут специалист по подобным ударам, но никак не я. Что ж, всё верно. Второй удар, по второй цели, но в то же место. А ведь удар то поставленный, рука словно сама собой движется, на автомате. Делал я это раньше однозначно. Хороший удар, качественный. Крови практически нет, ну может капля-другая выступит, что сейчас тоже важный фактор.

А Вадим как себя ощущает? Ага, на лице недовольство… Не в мой адрес, это чувствуется, а просто по причине того, что были живые, стали трупы. Ничего, это ему ещё повезло, что прикончил я их без крови и тем паче не в варианте «кровь-кишки-потрошки». Сам не выношу всё неэстетичное. Но жизнь, она штука такая, по разному оборачивается.

— Теперь подчистить всё надо. Пока я готовлю инструменты, ты во-он те досочки подними, как раз места хватить должно.

— Сейчас, сделаю.

Какие доски? Пола, разумеется. Именно под полом этой заброшки и планировалось поместить тела. Разумеется, не в исходном состоянии, а прошедшие предварительную обработку. Материалы для оной, к слову, были принесены заранее, располагаясь во-он в той спортивной сумке. Никаких внезапных покупок в магазине, исключительно из закромов Тротила. Он, как любитель работать со взрывчаткой, имел в своих загашниках довольно специфические вещества. Вот и пришло время их использования, пускай и несколько неожиданным образом.

Промышленные респираторы, числом два, пара защищающих глаза очков, защитные перчатки. Ясно, зачем они нужны химику, пусть и несколько особенному, узкоспециализированному. Надеваю сам и напоминаю Вадиму, чтоб и тот не позапамятовал о естественных мерах предосторожности. Ага, тела уже сброшены под доски, можно переходить к «гигиеническим» процедурам. Открываю одну из двух толстостенных бутылей с кислотой. Первым делом трупам на пальцы, вытравить нафиг отпечатки, по которым можно провести опознание. Что Бучи пальчики, что Лаптя однозначно есть в ментовских базах данных.

О, зашипело, пошла реакция. Вонища! Потому и респиратор, чтоб не отравиться и случаем не сблевануть. Хотя Тротилу я бы советовал отойти подальше, от такого с непривычки реально вывернуть наизнанку может. Блевать же в респиратор… Ни разу не есть гут.

Были отпечатки, нет отпечатков. Теперь кислоту временно в сторону, пора молотком поработать.

— Вадь, ты как, норм или всё ж лучше выйдешь?

— Ничё, — голос не ох, но вроде держится. — Я слежу, чтоб никого видно не было, ты не волнуйся.

— Да я не о том. Всё ж зрелище тут паршивое, к такому с ходу не привыкнуть, — и тут же толику лжи. — Самому мерзопакостно, но тоже держусь пока.

Кивает Тротил, нервно сглатывая. Ком к горлу подкатил от избытка мерзких впечатлений, отвращения и вообще. Понимаю, сочувствую, но проделываемое здесь исключительно в целях собственной безопасности. Отпечатков нет, а теперь и по зубной карте будет весьма проблематично опознать. И вновь кислота. Теперь на лица. Ф-фу! Сейчас даже мне противно до одури стало. Плоть, слезающая, словно пластилин, обнажающая непотребное месиво из костей и каких-то ошмётков. Бр-р! Только нужно ещё кое-что, исключительно для подобных случаев с особенными клиентами.

Особая примета — вот что такое татуировки. Более того, в случае зоновского народа она ещё и их сложную биографию рассказать способна понимающим в «нательной живописи» людям. А мне оно надо? Вот именно, что не слишком. Посему и на партаки кислотой плеснём. Пальцы и запястья — там срока, их длительность и количество. Торс — тут обычно черты характера и разного типа регалки, показывающие положение в криминальном мире. Зато на голове и ногах обычно ничего не накалывают. То есть ноги порой затронуты, но редко, да и так себе информативность.

Теперь точно всё. Можно закрывать импровизированную могилу — сперва мешковиной, а сверху досками. Не исключено, что тела найдут, но вот что по ним сказать то смогут? Верно, практически ничего, кроме роста, веса и приблизительного возраста.

— De mortuis aut veritas aut nihil, — только и сказал я, когда заняла первоначальное место последняя из досок.

— Опять латынь…

— Натурально, она. Только ведь и правда о мёртвых лучше либо ничего, либо правду. А поскольку правда однозначно нелицеприятна — пойдём лучше отсюда в полном молчании. Только против запаха малость обработаем, да против собачьего любопытства составчиком присыплем. Ну и обувь поменять невредно будет. Давай, переобуваемся.

— Мудришь!

— Принимаю разумные меры предосторожности. Дне тормози уже, одни боты снял, другие одел, только чтоб пока не отойдём, они в полиэтилен закрыты были. Отпечатки на земле тоже оставлять категорически не рекомендуется.

— А эти, которые снимем, может оставить можно?

— Можно… если хочешь улику на себя любимого хранить. В мусорку, однозначно и без вариантов! И в таком виде, чтоб оттуда никто не подобрал. Всё должно с концами уходить, без малейших привязок. Понял?