— Рад, весьма рад, — произношу без тени фальши. — И если по делу, и если просто так, компанию составить.

— Никаких дел, — качает головой девушка. — Услышала, что ты проснулся и посудой на кухне гремел, иногда желая утвари такое, от чего даже стекло и металл покраснеть могли.

— Бывает такое. Один бес Оли дома нет, а ты, я уверен, не особенно смутишься, благо лексика хоть и обсценная, но всем у нас известная. Да и то собственно нецензурные слова редко употребляю, предпочитая этакими метафорами обходиться. Так оно более… стильно, что ли.

Немного подискутировав та тему допустимости и правильности применения нецензурных выражений в тех или иных жизненных условиях, приговорили по паре чашек чая, да и сладкими заедками не побрезговали. Я же, помимо всего прочего, заметно взбодрился, что в моём состоянии было оченно нелишним.

— Погулял ты вчера хорошо, Сева.

— Так исключительно пользы здоровья и душевного состояния для, — мгновенно парировал я. — Компания хороших людей, часть из которых прекрасные дамы. Пить я практически не пью, сама знаешь, а остальное… В аскетизме меня сроду никто не обвинял и обвинить вряд ли сможет.

— Уж в этом я тебя не заподозрю!

— Во-от. Тут у нас, как говаривал один плешивый генсек, ну просто полный консенсус.

Оксана хихикнула, явно вспомнив того самого персонажа, в относительно недавнее время смешившего народ своими лингвистическими перлами. И почти сразу перескочила на иную тему:

— Пока в квартире никого, кроме нас с тобой, нет, может ответишь мне на один вопрос?

— Ну… может и отвечу. Ты спрашивай, я ж не телепат, мысли читать не умею.

— Деньги, — мило покраснев. Выдавила из себя девушка, явно не желавшая поднимать подобную тему. — У тебя они откуда то появились и немало. Это уже не кукла «Барби», которую ты Оленьке подарил и не другие мелочи. Игровая приставка ей, видеомагнитофон, что ты в зале поставил. Мне вот тоже… кое-что подарил.

Совсем засмущалась. Ну да, устроил, так скажем, своего рода шопинг, благо возможность появилась, ни разу для нынешних финансов не напрягающая. Девчонке игровую приставку с запасом картриджей и кой-какую мелочёвку, видик для общего пользования вкупе с парой десятков кассет разного содержания. Себе, что логично, современный по нынешним представлениям компьютер, потому как без него было как-то реально не по себе… Твою же дивизию, вот вроде как одной частью сознания считаю его реально хорошим, другая же безмолвно исторгает многоэтажные матерные конструкции по поводу невероятной архаики и никчемности «старой консервной банки, на которой даже нормальной операционки нет». Мда. опять конфликт мировосприятия во всей сомнительной красе. Но чем оно больше случается, тем выше шансы на то, что я таки да смогу хоть немного, краем заглянуть за незримую преграду. Скрывающую от меня самое важное, самое нужное и ценное — часть настоящей памяти, а не того, что мне как бы досталось не пойми каким манером.

Досталось, ага. Я ведь так и не могу полностью воспринимать себя как Всеволода Милютина, по сути простого парня и студента второго курса. Не то это, совсем не то, не моя истинная сущность. Скорее уж личина, чужая шкура, не более того. Потому наверное и никаких привязок по крови нет, а дурное нечто по имени Михаил и тени родственных чувств не вызывает. Оля же, как бы племянница… Тут просто обычная симпатия к детёнышу, что вполне себе разумен и не раздражает. Равно как и к её матери, которая сейчас сидит со мной в одной комнате. Но симпатия есть к обеим, Ттт никаких вопросов и сомнений. А раз так, то глупо было бы не постараться хоть немного улучшить их жизнь, до недавнего времени ну вот ни разу не богатую и не комфортную в моём понимании.

Отсюда и небольшие подарки Оксане, дабы привести внешность в гармонию с тем, что её, хм, упаковывает. Пара комплектов нарядов от платья до туфель и сумочки, ну и то, что есть украшения в полном смысле этого слова. Не ювелирка, простая бижутерия, но качественная, да и стилем подходящая к предпочитаемому Оксаной образу.

— Подарил и подарил. Вам же обеим подарки понравились?

— Понравились. Особенно Оле.

— И это самое главное. Деньги, они ж только средство для создания нормальной жизни, не болне. Хотя и не менее того. Так что даже не вздумай скромничать, а тем паче отказываться. Не чужие ж люди. А по поводу беспокойства… Ничего опасного, исключительно начало кое-каких деловых комбинаций. При наличии прочных связей и понимании обстановки в наше нынешнее время можно очень прилично зарабатывать, — подмигнув, я добавил. — Полностью чуть позже рассказу. Коммерческая, понимаешь ли, тайна.

— Таинственный ты наш, — несколько повеселела Оскана. — А мне твоего брата успокаивать, который скоро криком орать станет о «нетрудовых доходах».

— Пусть орёт… только не тут. Да и вообще, я уже говорил, что в скором времени съеду от его кисло-негодующей рожи куда подальше. То есть не в смысле далеко, район то тут хороший. Тупо нет ни малейшего желания в одной квартире с этой персоной находиться.

— Он же твой брат…

— Есть такое печальное обстоятельство. Потому его физиономия до сих пор цела и даже в зубах недостатка не образовалось. Я понимаю, что это твой благоверный, но порой такое ляпнет, за что в другой ситуации точно не поздоровилось бы.

Глаза потупила, даже вздохнула тяжко, но от слов, как-либо оправдывающих своего супруга. воздержалась. Понимает, что тот по всем представлениям неправ. По представлениям нормального человека, само собой разумеется, а не тем искажённым, которые в голове «братца Миши» булькают, словно содержимое компостной ямы. Контраст, однако. Я ей по сути так, сбоку-припёка, брат мужа, а стараюсь заботиться. Этот же… проповедник морально-нравственной чистоты советского образца последние дни только и делает, что изображает из себя закипающий чайник в весьма неприятной для собственной жены манере.