Этого должно было быть достаточно, чтобы все понять.

Милли всегда шутила, что она просто одна из парней. Но она, черт возьми, понятия не имела.

Половина парней в команде были влюблены в нее. Она появлялась на вечеринке, и я проводил первый час, бросая по комнате пронзительные взгляды, напоминая всем, что ее нельзя трогать.

Моя Милли. Даже когда мы были просто друзьями, она всегда была моей.

Если бы она на самом деле захотела встречаться с одним из них, я, вероятно, сошел бы с ума. К счастью, она никогда не проявляла никакого интереса. Единственные свидания, на которые, насколько я помнил, она ходила, были с парнями, с которыми она знакомилась в классе, а не благодаря легкой атлетике. Слава богу, никто не прошел дальше третьего свидания.

Сиенна так и не призналась мне, почему ей так сильно не нравилась Милли. Хотя в этом не было необходимости. Ревность Сиенны была очевидна. Но я отмахнулся от этого, надеясь, что однажды моя девушка помирится с моей лучшей подругой, и мы все сможем поладить.

Очевидно, я был чертовски не в себе.

Ближе к концу наших отношений неприятное отношение Сиенны к Милли было причиной большинства наших ссор. Сиенна как-то проговорилась, что причина, по которой Милли ходила на все футбольные вечеринки, заключалась в ее «жалкой влюбленности» в меня.

Что ж, сюрприз, сюрприз, Сиенна. Я тоже был влюблен в Милли.

Просто мне потребовалось чертовски много времени, чтобы понять это.

— Какие упражнения ты собираешься выполнять сегодня? — спросил Торен другого тренера.

Поскольку разговор между ними перешел на сегодняшнюю дневную тренировку, мне следовало обратить на него внимание. Обычно, когда дело касалось футбола, я был полностью за. Вот только, моя голова была на другом этаже, застряв в кабинете Милли.

Паркс, казалось, ужасно хотел пойти поговорить с ней. Что это значило? Был ли он заинтересован в ней? Была ли она заинтересована в нем? Или она все еще циклилась на этом Адриане?

Дверь на лестничную клетку распахнулась, и Паркс вышел широкими шагами с понимающей ухмылкой.

— Она сказала, что ты должен ей пятьсот пятнадцать долларов.

Торен усмехнулся.

— Не может быть.

— Я доверяю математике Милли больше, чем твоей, — сказал Паркс. — Лучше достань чековую книжку, Тор. Пока она не начала начислять проценты.

— Не может быть, чтобы это число было правильным, — пробормотал Торен, прежде чем его губы сжались в тонкую линию, и он исчез в своем кабинете.

Толпа рассосалась, все разошлись по своим рабочим местам, чтобы начать день. Вот только я пошел не в свой кабинет. Я направился прямиком к Торену.

— В чем дело? — спросил он, когда я закрыл за собой дверь.

Это было чертовски нелепо. Я не имел права ревновать. И все же я не мог уйти, не узнав правды.

— Ты и Милли. — Слова были липкими. — Ты, эм… — Подождите. Что, если он скажет «да»? Может быть, я на самом деле не хотел знать ответ.

Понимание смягчило выражение его лица.

— Не, чувак. Такого никогда не было.

Воздух вырвался из моих легких. Спасибо, черт возьми.

— До того, как я переехал, ты не говорил мне, что она здесь. Почему?

— Я не хотел, чтобы присутствие Милли помешало тебе приехать.

Этого бы не произошло. Но я мог понять, почему Торен мог думать иначе. Он видел, как я уходил от Милли в первый раз, казалось, даже не оглянувшись.

— Хорошо. — Я повернулся, собираясь уйти и подготовиться к предстоящему дню, но Торен остановил меня.

— Мы с тобой всегда были друзьями. — Он стал немного выше, расправив плечи. — Милли тоже мой друг. На этот раз поступи с ней правильно.

Я знал, что поставлено на карту. Я больше не был двадцатилетним мальчишкой, напуганным и оказавшимся в трудном положении. На этот раз все было по-другому. Предупреждение Торена по поводу Милли было излишним.

Но я не сказал ему этого. Я просто кивнул, прежде чем уйти из его кабинета к себе. Если меня не было здесь, чтобы присматривать за Милли последние несколько лет, по крайней мере, у нее был Торен.

Я подошел к своему столу, сел и включил компьютер. Я открыл свой почтовый ящик и обнаружил в нем несколько непрочитанных писем, но, похоже, не мог сосредоточиться на экране.

Если бы Курт не прервал нас, я бы поцеловал Милли. Поцеловала бы она меня в ответ?

Я не мог вспомнить, какова она на вкус. Мы целовались всего один раз, и это было слишком давно. Она была милой? Какой звук она издавала, когда мужчина прижимал свой рот к ее губам?

— Черт возьми. — Я должен был знать.