— Раш? — позвал я.

Ответа нет. Не то чтобы я его ожидал.

Затем я проверил ванную, потом душевые. Каждый уголок раздевалки был пуст, поэтому я толкнул дверь, которая вела в тренажерный зал.

Помещение было огромным, в три раза больше того, что я помнил по своим студенческим годам. Были университеты, где у футбольной команды были свои собственные тренажерные залы. В УШС мы делили эти помещения с другими командами. Но, учитывая, насколько они были велики, как были разделены места для студентов, я сомневался, что у нас когда-либо возникнут проблемы с ощущением тесноты. И для наших игроков было полезно взаимодействовать со спортсменами из других видов спорта. Это расширяло дружеские отношения во всем спортивном департаменте в целом.

Я оглядел комнату. Пусто. Мой телефон завибрировал в кармане, и я вытащил его. Паркс отправил смс с номером Раша, я сохранил его в своих контактах, затем набрал его имя. Телефон зазвонил у меня в ухе.

И на заднем плане.

— Что за… — Я отнял телефон от уха, прислушиваясь к другому звонку. Затем пошел, лавируя между тренажерами и скамейками, в самый дальний угол комнаты.

И увидел парня, сидящего в углу, прячущегося за штангой.

— Раш.

Он держал свой телефон, устройство было маленьким по сравнению с его хваткой. Он все звонил и звонил. А тот просто уставился на экран.

Я сбросил вызов и опустился на корточки.

— Раш.

— Тренер. — Его голос был хриплым. Он моргнул, его налитые кровью глаза встретились с моими.

— Скажи мне, что происходит. — Требование, а не просьба.

Раш тяжело сглотнул, поворачиваясь ко мне в профиль. Его челюсть была покрыта щетиной. Его грязные светлые волосы торчали во все стороны, как будто он часами проводил по ним руками.

— У тебя неприятности? — спросил я.

Он кивнул.

— По шкале от одного до десяти, насколько плохо?

Его кадык дернулся.

— Одиннадцать.

Блять. Я сел на коврик, повторяя его позу, положив предплечья на колени.

— Вы не собираетесь кричать на меня? — спросил он. — Сказать мне, чтобы я оторвал свою задницу и пошел тренироваться?

— На самом деле я не фанат крика. — На поле или за его пределами. Но, учитывая, что он вообще задал мне этот вопрос, я теперь знал больше о предыдущем главном тренере. Возможно, и о школьных тренерах Раша тоже.

Он продолжал смотреть на стену, в какую-то невидимую точку на бетоне.

Поэтому я ждал, давая ему время, надеясь, что он откроется. Это заняло так много времени, что моя задница начала неметь, но я не пошевелился. Не двигался. Я просто ждал.

Затем, наконец, он снова перевел взгляд на свой телефон и начал постукивать по экрану. Его глаза наполнились слезами. Он шмыгнул носом. Затем передал его мне, чтобы я мог прочитать текст, который он открыл.

Я беременна.

Два слова, которые перенесли меня на десять лет в прошлое. Было чертовски хорошо, что я сидел.

И теперь мне все-таки захотелось закричать.

Я пропустил тренировку. Раш тоже.

Вместо этого мы сидели на полу в тренажерном зале.

И я рассказал ему историю.

Оказывается, Раш Рэмзи и я не так уж сильно отличались. Хотя он обрюхатил не свою девушку, а девушку на одну ночь от которой-то и получил сообщение, которое вывело его из себя.

— Моя жизнь закончилась.

— Твоя жизнь изменилась, — поправил я. — Не закончилась. Просто изменилась.

Раш открыл рот, как будто собирался возразить, но затем его взгляд зацепился за мою рубашку.

Я не стирал в эти выходные. Мы пригласили тренеров на барбекю, а остальное время я провел с Джоуи. Стирка была на повестке дня на сегодняшний вечер, так как моя корзина была переполнена. Когда я пошел одеваться этим утром, все мои футболки «Штата Сокровищ» были грязными. Поэтому, я выбрал эту рубашку, потому что она была белой и легкой, подходящей для жарких дней, проводимых на тренировочном поле.

Это была футболка с Суперкубка.

Возможно, это именно та футболка, которую Рашу нужно было увидеть. Папы тоже добирались до Суперкубка.

— Все будет хорошо. — Я встал, протягивая руку, чтобы помочь Рашу подняться на ноги. — Позвони ей. Обсудите это.

Он без колебаний взял ее и встал.

— Спасибо, тренер.

— Не за что. У тебя есть мой номер. Я здесь, днем или ночью.

Лицо Раша все еще было бледным, глаза слишком широко раскрыты. Но безнадежность исчезла.