Дядя вернулся с Никитой, ведя его под руку и что-то втолковывая.

– Уйдите, – и он прогнал изо стола всех, кроме меня.

– Расскажи Никите то, что мне сказал.

Старый грек смотрел на меня хмуро и недоверчиво.

Вздохнув и собравшись с силами, я начал разговор:

– У меня есть два дара. Дар ветра и дар жизни, но интересует нас дар жизни, – начал медленно говорить я, подбирая слова. – В том числе я учился и у нашей лекарки, а после одной битвы, в которой поучаствовал, при прикосновении к любому человеку начал выпускать немного магии жизни, совсем каплю, совсем маленькую искорку. Вот такая появилась у меня привычка, – и я выпустил на ладонь свою силу жизни, так что она стала видна.

Никита ошарашенно на нее уставился и даже потыкал пальцем в мою руку.

– Я о такой силе только слышал, но видеть не приходилось, – и с удивлением посмотрел на дядю.

– Только с чего ты решил, что Димитр не мой сын, – и его взгляд изменился с удивленного на грозный.

– Я, когда пускаю свою силу в человека, даже самую малость, его как бы чувствую, видимо, раньше не обращал внимание на это. У нас небольшой городок, и многие друг другу родичи, да и общался в основном с ними. И прикоснувшись к тому же Колояру и Велераду, я могу сказать, что они отец или сын, а точнее, близкие родственники, они похожи по ощущением. И так же с Гостивитом и Даленом, – я посмотрел на друзей, – они братья, двоюродные, и по ощущением похожи, но не так.

– Ты уверен в своих словах и спутать ничего не мог? – и серьезно на меня посмотрел.

– Да, Никита, я уверен в своих словах. Разве я могу спутать дуб с ясенем или березой, нет, не могу, – и я покачал головой. – От зайца не может родиться бельчонок, а от волка олень.

На Никиту было жалко смотреть.

– Вина мне, – он неожиданно заорал. А после того, как получил кувшин с напитком, вылакал его через горло. А после поднялся с лавки.

– Колояр, Яромир, – он поочередно на нас посмотрел. – Завтра в моем доме будет обед, и я тебя познакомлю со своей семьей, – он посмотрел на меня.

Прогулка по городу шла вовсю, а нашим гидом выступал Володар, он был не очень рад этому факту. Братец с удовольствием бы занялся своими делами, но Колояр поручил заботу о нас ему. А времени у нас, к сожалению, было не так много, всего пара часов, а после и на обед к Никите надо было идти. Мы шли по широкой мощеной камнями дороге и рассматривали сам город, он утопал в зелени. Были высаженные вдоль дорог пальмы и фундук. Орехи, к сожалению, еще не поспели, так что я обломался в желании ими полакомиться.

– Трапезунд входит в фему [2] Халдия, а всей фемой правит ставленник императора, их называют стратиги. Это пограничная фема, она соприкасается с Армянскими и Грузинскими царствами, так что здесь много торговцев оттуда, да и всяких иных торговцев хватает, в основном они покупают здесь шелк, – вещал нам братец.

– О смотри, это черт, да, из самого подземного царства, – Гостивит начал тыкать рукой в проходящего мужчину с черной кожей, облаченного в длинное одеяние до пола и с тюрбаном на голове.

– Какой черт, ты о чем? Обычный торговец арап, и перестань тыкать руками, а то я тебя в харчевню отправлю, – Володар схватил Гостивита.

Гостивит перестал тыкать рукой, но возмутился:

– Как же не черт, он же весь черный, разве такие люди бывают?

Я открыл этот ящик Пандоры, мне и закрывать.

– Да, Гостивит, бывает! Ты заметил, что и у нас летом под палящим солнцем кожа приобретает другой оттенок, становится темнее?

– Ну да, но не черная же, – с недоумением он мне ответил.

– Вот, а там, откуда он родом, солнце светит круглый год, очень жарко, и оттого у них становится такая кожа.

Ребята с удивлением на меня посмотрели.

– Знаешь, Яромир, я поражен, ладно, я такое знаю, так не первый год с отцом хожу в торговые походы, много чего повидал, но ты-то откуда.

Упс!

– В Щецин когда ходил, там были арапские торговцы, не такие черные, конечно, как этот, но тоже, я и спросил у Рознега, а не духи ли это из подземного царства, вот он мне и рассказал, – и я развел руками.

– А, ну прадед много чего ведает, – покивал Володар на мои слова.

– А откуда здесь шелк, его же не здесь делают? – неужто у Византии были торговые отношения с Китаем.

– Ну, есть и ромейский шелк, его под Царьградом плетут, а есть шелк, который привозят из Персии, а в Персии откуда он, не ведаю. И вот этот привозной, он самый лучший. Правда, стоит очень дорого, так что мы предпочитаем покупать местный ромейский, он, конечно, более грубый, но в том же Волине его охотно берут, и за хорошие деньги. Так что его выгодно возить на продажу.