Кроме, может быть, кляпа.

Держа его в руках, я говорю Эшли:

— Закричи, и это отправится тебе в рот. — Я гримасничаю. — Мы получили его от Декса, так что кто знает, где он был?

Даже сейчас я держу его за конец кожаного ремешка, не желая прикасаться к нему больше, чем нужно.

Могу ли я получить венерическое заболевание таким образом?

К ее чести, лицо Эшли остается нейтральным, а когда она кивает, Джон прорывается:

— Ты гребаная сука. Если ты тронешь хоть один волосок на голове Эшли, клянусь Богом, я накатаю на тебя такой судебный иск, что его еще будут выплачивать внуки твоих внуков.

Я ярко улыбаюсь.

— По-моему, мы уже не в тяжбе.

И Никколайо, дает Джону пощечину. Настоящую пощечину. Плоская ладонь и все такое. Джон открывает рот, и Николайо снова дает ему пощечину.

— Ты… Ты дал мне пощечину, — лепечет Джон, как будто не может в это поверить.

Честно говоря, я тоже не могу в это поверить.

Николайо пожимает плечами.

— Ты не заслуживаешь моих кулаков.

Джон бросается на Николайо, но это жалкая попытка, особенно если учесть, что его конечности связаны. В итоге он падает на Эшли, которая стонет под его весом. Я сочувственно морщусь и пытаюсь оттолкнуть Джона от нее.

В глубине души я ощущаю счастье от того, что мне больше не придется прикасаться к Джону и другим подобным ему мужчинам из своего извращенного чувства потребности. Мне больше не нужно копать золото, и от этого мое хорошее настроение становится еще лучше.

Николайо говорит:

— Я познакомился с твоим другом Дэвидом.

Джон отвечает:

— Понятия не имею, о ком ты говоришь.

Я откинулась на спинку кресла и наблюдаю за обменом мнениями, любопытствуя, как Николайо заставит Джона заговорить, но будучи уверенной, что он это сделает.

— Я нашел твой номер в его телефоне.

Глаза Джона вспыхивают.

— Невозможно! Я заблокировал… — его голос срывается, когда он осознает свою ошибку.

— Ты заблокировал его. Это то, что ты хотел сказать? — В ответ на молчание Джона Николайо продолжает: — Знаешь, сначала я подумал, что ты воспользовался нашими камерами. Но потом я снова увидел свою фотографию на телефоне Дэвида и понял, что качество было дерьмовым. Ты попросил кого-то взломать городские камеры видеонаблюдения, не так ли? — Он не ждет ответа. — Теперь вопрос в том, зачем.

— Я ничего не делал.

— Твой жених прекрасен. — Николайо подмигивает мне, а затем поворачивается к Эшли. — Эшли, да? Все началось с того, что она появилась в тот первый раз. — Он подходит ближе. — Если это не ты, Джон, то это была твоя девушка?

Я знаю, что Николайо не причинит вреда Эшли, но Джон — нет, а Николайо — чертовски хороший актер.

Ноздри Джона раздуваются, и он борется со своими путами, причем жесткость движений заставляет меня на мгновение забыть о его возрасте.

— Ты, ублюдок. Оставь ее в покое. Это сделал я. Ясно? Это то, что ты хочешь услышать?

— Почему?

— Потому что Эшли вернулась в город, и мы вернулись к тому, на чем остановились. Потому что я был полон решимости убедиться, что в этот раз в наших отношениях не будет проблем, а ты был проблемой. Или собирался ею стать. Я иду на поправку, и я просто развязывал концы. Ничего личного, хорошо? Мне не нужно, чтобы ты преследовал меня сейчас или в будущем, поэтому я преследовал тебя первым.

Помогает то, что за тобой погоня. Я увидел возможность и воспользовался ею. Ты не можешь винить меня за это. Ты бы поступил так же.

— Ты чертов идиот.

— Что, прости?

— Я бы не стал тебя преследовать. Ты недостаточно важен. Кем ты себя возомнил?

Джон вздрагивает, его лицо краснеет от смущения.

— Я… ты бы пришел.

— Да? И зачем?

— У нас есть прошлые дела.

— У меня есть прошлые отношения со многими людьми, и большинство из них до сих пор живы.

— Ты живешь по соседству со мной.

— И как часто ты видишь меня выходящим из дома?

Он вздыхает. Смиренно.

— Редко.

— Именно. Ты облажался. Я бы не стал тебя преследовать. Мне на тебя плевать. Теперь, с другой стороны, я должен что-то с тобой сделать.

— Я не буду… Это была ошибка. Я больше не буду тебя преследовать.

— Ты знаком с Синдикатом? — спрашивает Николайо, его тон безжалостен.

Джон кивает головой, его лицо наполняется ужасом. Перед тем как мы приехали сюда, Николайо объяснил мне, что такое Синдикат. Как бы часто ни сражались пять синдикатов — Де Лука, Андретти, Романо, Камерино и Росси, — они все равно являются частью одного большого итальянского синдиката, управляемого одним крестным отцом и консультируемого пятью capo famiglias (боссами) каждой отдельной семьи.