...

— Нет, Михаил Сергеевич. В МИ-6 у нас сейчас никого нет.

— По крайней мере честно — оценил я — что мы можем сделать для того чтобы британцы почувствовали как мы раздражены? Только не высылка дипломатов.

И снова — молчание. Не понимают.

— Товарищ Аболенцев, спасибо, с вами всё. Товарищ Савинков, кстати, что с ним?

— На обследование лег, Михаил Сергеевич.

— Серьезное что-то?

Аболенцев покачал головой

— Нет, просто плановое, Михаил Сергеевич.

— Не сочтите за труд, навестите, привет передайте. Да... возьмите...

...

— Купите в распределителе апельсинов, бананов, что он любит. Отправьте, скажите, что от Михаила Сергеевича.

Аболенцев был удивлен, но деньги взял. Здесь так не принято — даже когда в распределителе берут, никто не платит — потом из зарплаты вычитают, моду за все платить деньгами и сразу ввел я.

— А вы, товарищ Чебриков, останьтесь...

— Гордиевского вы отпустили? Только честно?

Председатель КГБ достал платок, промокнул выступивший пот

— Нет, Михаил Сергеевич — с досадой сказал он правду — ушел

— Плохо. Если бы отпустили, я бы вам лично премию выдал. Его ведь наш человек в Лэнгли сдал, так?

— Да.

Я кивнул

— На ошибках учатся. По остальным. Продумайте стратегию. Одномоментно выводить их из игры запрещаю, уже говорил. Двоих, троих, самых опасных — накажите. Лучше автокатастрофа, или... чего там. Но не больше. Остальных — или выводите из игры или гоните через них дезу по возможности. Если кто-то побежит туда — не останавливать.

...

— Все то зло, которое они могли сделать — они сделали. Сохранение источника в Лэнгли для вас является абсолютным приоритетом, если для его сохранения потребуется отдать американцам любого из наших предателей — отдавайте. Связь с Белым домом, как я просил — установили?

— Первичный контакт состоялся

— Хорошо. Не спешите.

Чебриков кивнул, снова вытирая пот. Оно и понятно — никогда в КГБ и не думали подобраться к человеку, занимающему такое положение в Белом доме. Он понимал, что на кону — победа в глобальном противостоянии, в Холодной войне.

— Теперь что касается Великобритании. Источников действительно нет или не хотели при Аболенцеве?

— Нет, Михаил Сергеевич. Оно и понятно.

...

— Гордиевский проработал в Лондоне более десяти лет. Теперь понятно, почему все эти годы не было оперативно-значимых результатов

— Кто сейчас на этом направлении?

— Временно — полковник Любимов.

Я припомнил — потом полковник Любимов напишет книгу о том, как он полюбил Англию и с какой досадой он выполнял свою шпионскую работу. GB действительно обладает определенной притягательностью, что есть то есть. Иначе бы они не смогли создать империю, над которой не заходит солнце. Силой тут не обойдешься, надо что-то еще...

И это «что-то» у них есть — не зря понятие «джентльмен» давно вышло за пределы Великобритании и распространилось по всему миру.

— Нет. Создайте отдельную группу.

...

— Уязвимое место Великобритании — Северная Ирландия. ИРА. Если товарищ Каддафи поставляет туда оружие, почему мы так не можем? Можем. Оперативный состав туда пока не надо посылать, а вот оружие... этого добра у нас полно. И если британцы передают ПЗРК моджахедам, то почему мы так же не можем. Задача ясна?

— Да, Михаил Сергеевич. Только...

...

— Контакты с любыми террористическими организациями в Европе нам строго запрещены.

— Кем запрещены?

— Юрием Владимировичем — удивленно сказал Чебриков

Интересные дела. Скорее всего, в рамках подготовки к подписанию большого договора 1976 года в Хельсинки. Но когда британцы и американцы начали массово поставлять в Афганистан ПЗРК — запрет этот смысла не имеет.

— С моего разрешения

— Ясно, Михаил Сергеевич

— И представьте смету. На Вашингтон и вообще. Только с курьером и не через секретариат. Мне в приемную лично, я предупрежу, чтобы не регистрировали.

— Есть.

А потом позвонили снизу, сказали, что пришли Ирина...

Чета Горбачевых — это типичная семья советской интеллигенции позднего СССР. Настолько типичная, что хоть книгу пиши. Два родителя, оба с высшим образованием, один ребенок рожденный в юности — и больше детей нет. Ребенок, избалованный вниманием, поскольку единственный — но и одинокий, потому что нет ни старших ни младших братьев и сестер, и таким образом важная часть социализации пролетает мимо. Родители занимаются карьерой, работой, ребенок постольку — поскольку. Настоящей эмоциональной связи с семьей, с родителями — чаще всего нет. Такие дети вырастают обычно одинокими, уязвимыми, с небольшими шансами создать семью, тем более большую, полноценную. Зато с повышенными риском развода.