– Ваня, скажи уже ему, – мать повернулась к отцу. – Чего ребёнка мучаешь?

– Ребёнка? Этот ребёнок уже нас перерос, а ты с ним всё тетешкаешься. До скольки лет колыхать-то его будешь?

Родители заспорили. Кир вздохнул и отвернулся. Мать всегда была на его стороне, и, хотя её забота подчас здорово доставала, но, если б она не вступалась за него перед отцом, жизнь Кирилла стала бы совсем невыносимой. И всё же, Кир не любил, когда они ругались.

– Ну вот что, ребёнок, – отец насмешливо посмотрел на него. – Утром по громкой связи оповестили, что никто не должен покидать уровень. Матюгальник орал здорово, но у тебя же сон как у младенца.

Кир пропустил мимо ушей язвительную колкость отца.

– Чего это?

– Не сказали. Наверно, из-за гриппа. Может, на карантине подержат недельку-другую.

– А работать как? – удивился Кир.

– Никак. Будешь отдыхать.

– Круто!

– Господи, ну что ж ты за дурак-то какой растёшь, – устало покачал головой отец. – И в кого только?

***

Кирилл не знал, как отнестись в этим внезапно образовавшимся каникулам. С одной стороны, было здорово побездельничать недели две, не видеть толстого Колобка, грядки эти осточертевшие, а, с другой стороны, это же с этажа никуда не выбраться – сиди, как пень, у родителей под носом. Даже до Веселова, который жил двумя этажами ниже, и то не добежишь. Хорошо ещё хоть Вовка Андрейченко с ним на одном уровне.

Но пока его к Вовке не отпускали. Отец не объяснял, почему, просто не отпускал и всё, и Кирилл маялся от безделья, слоняясь из угла в угол. Сам отец куда-то ушёл, но ему строго-настрого велел оставаться дома с матерью.

– Мам, – несколько раз принимался уговаривать мать Кир. – Ну, мам, я только до Вовки добегу, туда и обратно.

– Нет. Отец сказал, будь дома, значит будь дома.

Она заметно нервничала. Несколько раз выходила в общий коридор, Кир слышал, как она говорила о чём-то с соседкой.

Отец вернулся часа через два.

– Ну чего, Вань? Что мужики говорят?

– Да никто ничего толком не знает, – махнул рукой отец. – Одни говорят одно, другие – другое.

– А Егор Саныч?

– Запропастился куда-то. Мы с Караваевым весь этаж прочесали – нет нигде. Как сквозь землю провалился.

У Егор Саныча, их участкового врача, наверняка, были ответы насчёт карантина. Должны были быть. Вот только где он?

– Ладно, Вань, – мать погладила отца по руке. – Потом ещё сбегаете поищите его. Должен появиться, и тогда…

Что «и тогда» мать не договорила: опять включилась система оповещения, и спокойный женский голос произнёс:

– Внимание! Уважаемые жители шестьдесят пятого уровня, прослушайте важное сообщение!

Кир замер. Системой оповещения на этажах власти пользовались регулярно – это было удобно, действенно, и к такому способу сообщения новостей и распоряжений все давно привыкли. Но сегодня, видимо, сказалась общая тревожность, туманная неизвестность, которой был окутан весь этаж, и люди высыпали из своих отсеков, хотя в этом и не было никакой необходимости – голос из матюгальника, как называл систему отец, одинаково хорошо был слышен и в коридорах, и в квартирах.

Кирилл вертел головой, натыкался на взгляды соседей – пугливые, недоумевающие или заинтересованные. Мать крепко вцепилась в Кира, словно, ему было пять лет, и он мог легко потеряться в толпе. В другой раз Кир возмутился, вырвался бы, но сейчас он просто стоял, положив свою руку на материнскую и осторожно и бессознательно сжимал её сухую ладонь, чувствуя пальцами прохладную, шершавую, уже начавшую стареть кожу.

– Сейчас будет зачитан список фамилий в алфавитном порядке с указанием номера жилого отсека и выполняемых обязанностей. Те, чьи фамилии будут названы, должны подойти к восточному грузовому лифту в указанное время. При себе иметь смену белья и гигиенические принадлежности. Время будет названо отдельно. Уважаемые жители Башни, просьба сохранять спокойствие. Нарушители будут привлечены к административной ответственности. Список зачитывается три раза. Внимание! Внимание!

Кир вдруг отчаянно захотел, чтобы их фамилии не оказалось в этом чёртовом списке. Хоть бы их там не было. Хоть бы не было. Хоть бы…

***

К восточному грузовому лифту они подошли с последней группой: Шороховы оказались в самом конце алфавитного списка. Невысокий кряжистый охранник раздавал каждому какие-то пакеты.

– Это что? – отец Кира показал головой на пакет.

– Сухпай. Следующий!

– Погоди! Для чего это? Куда нас повезут?

Наверно, первый раз в жизни Кирилл услышал, как голос отца дрогнул.

– Всё там, папаша, скажут. Не волнуйтесь.

– Выходим, не торопясь, никого не задерживаем. Не толкаемся, – скомандовал один их охранников, когда двери лифта наконец-то открылись. Охранников по традиции было двое – эта братия в Башне всегда ходила парами.

Люди начали выходить, и, хотя был приказ не торопиться, они всё равно отчего-то спешили, неловко суетились, озираясь по сторонам и прижимая к груди выданные пакеты и свои вещи – те, что было велено взять с собой. Кир двигался в этой живой, колыхающейся в разные стороны толпе, пытаясь приноровить шаг к всеобщему движению, но то и дело спотыкался. И ему уже почти удалось поймать этот неровный стихийный ритм, стать его частью, как вдруг невысокая женщина, с тонкими волосами мышиного цвета и невыразительным блёклым лицом, резко остановилась, сбивая общий, уже почти отлаженный ход, и тоненько закричала: