— Слышь, Альберт, а ты где потерялся?

— Где? П… получал от отца.

— Да ладно, ты же уже взрослый и войну прошёл, а всё от отца звиздюлей получаешь?

— За то и получил, что войну прошёл, а полиции попался. Позор семьи я, оказывается. Отец у меня заслуженный фельдфебель, он такого от меня не ожидал.

— Угу, теперь понятно, а я к тебе с идеей одной. Ты из штурмовиков ещё не собираешься выходить, или уже всё?

— Всё пока повисло в воздухе, Август. Сам понимаешь, привод в полицию плохо сказывается на репутации. Я получил в челюсть, пока очухался, уже шупо подскочили и повязали меня. Поздно сопротивляться. Но зато я одному коммунисту так врезал, что у того аж глаза под лоб закатились.

— Гм. Понятно, я так и думал. И что будешь делать дальше?

Шольц помедлил с ответом, старательно разглядывая камни мостовой:

— Деньги нужны, чтобы замять вопрос. До этого договорились на небольшую сумму, а сейчас придётся платить вдвое больше, если не втрое.

— Ага, а у меня есть небольшая идея, как раздобыть денег на это как раз.

— Ограбить кого-то из коммунистов?

— Нет.

— Избить людей Штрассера?

— Нет.

— Тогда ясно, но убивать я пока никого не готов.

Шириновский, честно говоря, не ожидал такой кровожадности от Шольца, хоть и подозревал, что тот готов на многое.

— Гм, Шольц, ты с чего это такой? Этого я и не думал предлагать, хотя слышал, что ищут среди нас готовых на убийство людей.

— Ну, и я слышал, поэтому и спросил сразу же. Так что ты хотел мне предложить?

— Ты как-то говорил, что у тебя кто-то из родственников торгует то ли пивом, то ли кафешку имеет?

— Сестра младшая замужем за владельцем небольшого кафе, но они продают не пиво, а всякое-разное, обеды и ужины.

— Ясно, да всё равно. Короче, ты слышал о газированном напитке кока-кола или швепс?

— Слышал что-то и газировку пил от Швепса.

— Ага, вот я и предлагаю сделать новую газировку. Это на самом деле легко, можно соду с уксусом смешать, и газ пойдёт в напиток. А напиток сделать просто: вишня или яблочный сок, сахар, углекислый газ, бутылка, закупорка, прилавок.

Тут, внезапно для себя, Шириновский вспомнил об истории создания «Фанты», где изначально был в составе не апельсиновый сок и не его искусственный аналог, а обыкновенный яблочный сок.

— Как тебе идея? Сок, сахар, вода, газирование и продажа детям и взрослым в кафе, как продаётся пиво, и налог на алкоголь платить не нужно! Денег можно заработать целый вагон и ещё на маленькую тележку хватит.

— Не знаю, не знаю, и вообще ты меня удивляешь, Август. Откуда тебе в голову это пришло, и с чего ты взял, что его будут пить?

— С того и взял, что слышал про подобное, и вообще у меня в голове всё перевернулось, и я сейчас многие идеи вижу, о которых и не знал никогда.

— Да, крепко тебе шандарахнули по башке.

— Ага, девятнадцать наших на первое мая убили и ещё пятьдесят ранили, могли и меня, тогда бы получилось все двадцать. Отделался только разбитой башкой, и вот теперь в ней появляются разные идеи.

— Это я знаю, Август. Ладно, я скажу сестре, а та скажет своему мужу. Может, и попытаются сделать что-нибудь подобное, если получится. А ты чего хочешь с того?

— Так процент с выручки.

— Процент? Процент ты получишь, если будешь им помогать, в чём я сомневаюсь. Это нужно сироп сначала сделать, потом всё соединить, разлить, упаковать и продать. Я скажу, но не надейся особенно, туфта всё это. Одно могу сказать, я тебе должен, и если что-то выгорит, ты получишь деньги, немного и не процент, но там будет ясно, сколько.

— Угу.

Сказать, что Шириновский был разочарован, значит не сказать ничего. А ведь когда-то он был весьма и весьма продвинут в методах зарабатывания денег, но, увы, не в такой банальщине. Масштабы не те, и его, может быть, даже гениальная идея почти сразу разбилась о суровую действительность отсутствия точки приложения. Ну, да, может, ещё не всё потеряно. Мало ли… Оставшись каждый, что называется, при своём, они зашагали дальше. Шли на очередной митинг, и каждый думал о своём.

Тем временем вся Германия бурлила политикой, и митинги постоянно устраивала та или иная партия. Митинги, шествия, пивные путчи, пивные заседания. Взаимные нападки в подконтрольной прессе. Бесконечные драки между идеологическими оппонентами. Причём дрались, иногда даже объединяясь с временными союзниками.

Не заключались союзы только между коммунистами и национал-социалистами. Особняком держались монархисты, не доверяя почти никому, но иногда помогая штурмовикам или, наоборот, сражаясь против них один на один.

Все остальные политические вариации имели место. У каждой партии была своя боевая дружина, у коммунистов порядка семидесяти семи тысяч по всей стране, у монархистов тысяч сто пятьдесят, а у штурмовиков в разные годы по-разному, но в данный момент не меньше семидесяти шести тысяч.