Мы в ответ улыбнулись, представив хилого ханты в сравнении с нашей разудалой троицей. Настроение было самое радостное. Когда еще удастся попасть в такие нежилые места, где ты сам себе хозяин. Быстро выгрузились, отыскали избушку, сплошь увешенную амулетами из птичьих хвостов и лап. Посоветовал мужикам их не трогать, но те лишь подняли меня на смех.

«Зачем они нам? Он новых птичек наловит, навесит свои убранства». И принялись их в огонь бросать, чтоб не так чудно и диковато избушка изнутри смотрелась. Ну чего с ними спорить, промолчал, а сам думаю, ой не к добру это все…

Самая большая проблема оказалась с заготовкой дров. Ни березы, ни осины или иных пород деревьев на том взгорье не росло. Одна лиственница. А срубить такое дерево да еще тупым топором, оказавшимся в избушке, это, я вам доложу, далеко не самая легкая задача. Но ничего, справлялись, рубили по очереди, собирали валежник и все, что можно на растопку пустить.

Только как-то смотрю, тащат парни вязанки каких-то заготовок. Хорошо обструганных, явно для дела приготовленных. И в огонь. Благо, рубить не надо, бери готовенькое. Тут я возмутился не на шутку:

«Зачем же вы чужой труд на распыл пускаете?! Человек старался, вырубал, выпиливал, подгонял все по размеру, это же явно детали для нарт».

«Ну и фиг с ними, — услышал в ответ. — Ему тут заняться нечем зимой, пущай себе строгает, а нам ладони в кровь сбивать уже надоело. Ты можешь и дальше рубить, коль нравится, а мы эти палки точно на огонь пустим».

Вижу, спорить с ними бесполезно, но сам эти детали от будущих нарт не трогал. Даже спрятал подальше несколько вязанок этих заготовок, пока ребят не было. Как-то меня с детства приучили не трогать то, что не тобой сделано. Да и потом помнились слова капитана, что с хозяином избушки лучше не связываться, а то дело может худым концом к тебе повернуться.

…Заливчик этот, где мы обосновались, ханты «сором» зовут. Весной там вода разливается, а выход к реке они перегораживают вбитыми в дно кольями, оставляя узенький проход к большой воде, и затягивают его сеткой, чтоб рыба не ушла. Этакий садок, где рыба подрастает, питается чем Бог пошлет, и в любой момент можно подплыть к этой завеске и набрать, сколько нужно жирных муксунов или иной доброй рыбы. Потребляли мы ее в сыром виде с хлебом и солью. И сытно, и время на рыбную ловлю тратить не надо. Все ждали, когда хозяева этого садка с претензией пожалуют, но или капитан с ними какой договор заключил, или они на нас особого внимания не обратили, но как-то все обошлось. Правда, пару раз стреляли по нам непонятно откуда. Ни в кого не попали, но когда пуля рядом с тобой просвистит или от воды отрикошетит, ощущение, я вам скажу, не из самых приятных. Видать, попугивали нас местные аборигены, чтоб мы не забывали, что в гостях и никак не хозяева.

Плавали пару раз в поселок за хлебом и невольно оказались спасителями двух практически захлебнувшихся утопленников из числа местного населения. Они к обеду улов свой выменивали у проходящих речников на водку, выпивали все досуха и в поселок. К берегу вплотную не подплывают, чтоб мотор не поднимать, привязывают лодку к кольям, в грунт вбитым, а дальше по воде в броднях бредут. Две лодки так встали, рыбаки из них выбрались. Едва живые. Бредут по воде. И мы следом встали. Вдруг один то ли поскользнулся, то ли зацепился за что и прямо лицом в воду. А встать не может, захлебываться начал уже. Дружок ему на помощь кинулся и тоже упал, лежит в воде, руки крестом раскинул. Не раздумывая выскочил из лодки, кинулся к ним. Одного поднял, к лодке подтащил, потом другого.

Ребята мне кричат то ли шутя, то ли всерьез, что у их народности не положено утопленника из воды вытаскивать, мол, примета такая. Да что мне примета. Загрузил тех бедолаг в лодки, моторы поднял, к берегу причалил и так оставил. Парни смеются, мол, все одно медали за спасение утопающих никто не даст, в протоколе не зафиксировано. Ругнулся на них, да и ладно. Наши-то обычаи другие, а там они пусть поступают, как им пожелается.

А охота в тех местах оказалась знатная. Место кормовое, табунки один за другим пикировали в заводь, и, спрятавшись в кустах, затаившись, выбираешь любую птицу по своему вкусу. Но опять же ощипывать ее надо, потрошить, палить, варить сколько положено. Настрелялся я там от души и даже больше. Даже синяк от отдачи приклада на плече долго не сходил. Нет, рыбалка речная куда как веселее шла. Сообразили, как в берегу сделать примитивную коптильню, вялили, сушили, набирали впрок, чтоб домой было что привезти.

Прошло недели две или три, отпуск мой к уже концу подходит, а еще как-то до родного Тобольска добираться надо. Как? На чем? Начали к капитану подступать, мол, выручай, век твоими должниками будем. Он посмеялся, пошутил, что не мешало бы нам и на зимовку остаться, но потом серьезно уже так говорит:

«Договорился с одним знакомым капитаном с сухогруза. Скоро мимо нас пойдет, заберет вас, подкинет до самого Тобольска. Только вы с ним рыбкой поделитесь, а то ему нынче некогда было промыслом заниматься».

Кто бы против, мы только за, пообещали из своих запасов рассчитаться с ним за перевоз.

Ночью остановился этот самый сухогруз, забрал нас капитан, кубрик нам приличный отвел, рыбы, что заготовили, совсем чуть взял. Добрый мужик оказался. И через три дня мы уже стояли под стенами родного города. Распрощались и чуть не бегом по домам. Кончилось наше приключение. Только вот главное все потом случилось.

…Через месяц один из тех, что у нас в команде был, аварию по пьяному делу устроил, девчонку покалечил. Сразу его не закрыли, ну он и пьянствовал, по друзьям шлялся, с волей, значит, прощался. А вышло, что с самой жизнью. И надо же такому случиться, что поздней ночью его на проезжей дороге насмерть сбил какой-то горе-водитель и скрылся.